Через сезон (кстати, здешний год делился на четырнадцать сезонов, в каждом из которых было двадцать четыре дня) я вырыл ямку на поле и, положив туда гребешок, подаренный Ройсу сестрой, соорудил небольшую могилку. Так я пытался хоть как-то успокоить тогда еще живую совесть. Впрочем, совсем скоро это ненужное чувство полностью отмерло. Этот мир был жесток, и в нем все решала только сила. И пусть тот, кто говорит другое, проглотит свой лживый язык. Можно, конечно, покопаться и что-то вякнуть насчет денег, власти и прочей ерунды, но если упростить, то получим – силу. И я стал искать ее в себе. Увы, безуспешно – пока существует печать, свободы мне не видать.
Хотя лазейка была: печать влияла на душу и на тело, но душа, как и сознание, заменились. И теперь вся беда состояла в том, что я мог делать то, что посчитаю нужным, и заклинание мне не помешает. Но вот отследить меня по нему все еще возможно, поэтому бежать можно только после смерти Ози. Это знание дорого мне обошлось. Когда я два раза якобы случайно оцарапал этому подонку фотографию, мне всыпали по десять плетей. До сих пор в ушах стоит свист падающего кнута и ощущения того, как со спины снимают кожу вместе с мускулами. На третий раз мне сломали восемь ребер. Это было полгода назад, и только две декады, как я восстановился. Но это время не было потрачено зря, эти семь сезонов я учился. Подсматривая из окна комнаты для слуг, как тренируются воины, я пытался повторять то же, что делали и они. Увы, пришлось бросить это глупое занятие, нарастить мышцы я не мог – мешали срастающиеся ребра, поэтому было глупо пытаться размахивать ножкой от стула, заменившей мне меч.
Учитывая все эти факторы, я пришел к простому выводу: где не взять мечом, обычно берут ядом. Две попытки отравления закончились смертью для двух служанок и полным крахом для меня. К этому времени я забыл, что такое совесть и забота о ближнем. Моя цель была проста – убить засранца и бежать. Что делать потом, я пока не думал, но по приблизительным расчетам собирался идти в армию императора, там меня могли обучить владению мечом и там я мог немного подзаработать. Геройствовать я не собирался, а уж как-нибудь отлежаться на поле боя, так чтобы не растерять свои кишки и чтобы начальство не распознало дезертира, я смогу.
После ядов, пораскинув мозгами, на работу которых я никогда не жаловался, я взял в свои руки старый кинжал, подобранный на плацу, и стал учиться. Каждую свободную минутку, почти без сна и отдыха я тренировал владение этим оружием, попутно занимаясь развитием тела. И раз уж физические нагрузки были противопоказаны, я стал заниматься растяжкой и координацией. И в этом мне помогла память, ставшая единственным бонусом, полученным мною благодаря такому перемещению. С серым веществом в черепе что-то произошло, не знаю, может, там тумблеры какие переключились, но теперь я помнил почти все из прошлых жизней. Исключение составляли такие детали, как запахи, ощущения, и я не запоминал, например, сколько листьев на дереве, но вот все остальное… В