«Иван, я пишу тебе, а значит, дела мои плохи. Желая послужить твоему государству, я не сберег себя. Прошу об одном, позаботься о моей дочери, я написал ее адрес на обратной стороне. Со мной произошло следующее, я был обладателем бумаг, которые бы могли стать причиной казни многих поляков и русских. Они раскрывали ни одну личность, как прошедшего восстания, так и грядущего бунта. Я схвачен в Марселе и через неделю меня тайно везут в Варшаву, для суда. Как оказалось, одному из стражей двадцать лет назад я спас жизнь, он обещал отправить это письмо тебе, надеюсь, она дошло. За себя не боюсь, страшусь за Аннушку. Как только я умру, ее отцом будешь ты, мой друг.»
В глазах Анны померк свет и Кристиан едва успел поймать ее. Дела были хуже некуда, нужно было срочно отправляться в Польшу, но Иван этого делать никак не мог, до самых пор, пока его не пошлет туда приказом сам император. Кристиан был готов сорваться в любой миг, но понимал, что тут нужен хороший расчет.
Иван положил руку на плечо Гофмана:
– Я поскачу домой, если смогу что-то придумать, дам знать немедля.
Кристиан не ответил ни слова, лишь кивнув головой. Вернувшись, Иван увидел новое письмо, одиноко лежащее на мосту у двери. Открыв его, он понял, что оно вновь с фронта, а его он ждал с нетерпением. Скорее открыв конверт, он принялся читать:
«Будьте здравы, рады бы вновь написать хорошего, да не можем. Этот день рождения для Андрея был последним, он погиб девятнадцатого в ночь. Андрей стоял в карауле, когда на него напали кабарды. Бой он им дал, даже четверых повалил, но самому ему горло перерезали. Тут мы прибежали, да догонять их стали, догнали и перебили, а Андрюшка уже холодный лежал. Можете гордиться им, погиб как герой, да и хоронили мы его по-геройски, с залпами, как полагается. И могилу ему отдельную вырыли, крест с табличкой поставили, все как вы учили. Что самое главное, ходил он сам не свой два дня, будто предчувствуя кончину скорую. Все к нам подходил, прощения просил, а мы все думали, что просто домой хочет, да и заняты были, окопы копали. Вот и выходит, что не простились мы с ним, за то до сих пор гложет души наши совесть. Больше рассказать и нечего, прощаемся с Вами, со страхом. Простите ради Христа, ведь может кто-то из нас последний раз вам пишет. Ваш полк»
Дрожащими руками Иван достал свой военный помянник, нашел в нем Андрея и рядом подписал «упокой». Ответ солдатам он решил написать позже, сейчас же незамедлительно он выехал в Петербург. Иван вспомнил, что не отдал отцу Иллариону список погибших на поле брани. Теперь он был обновлен новым именем, всех их нужно было отпеть, Лапоухов спешил, почему-то боясь не успеть.
Всю дорогу его не покидали думы о прошедшем сне. Ведь Андрей звал его с собой, но куда с собой, и от чего там, в горах, появился Гофман, и что за странная птица кричащая по-польски так яростно желала разорвать его? Всего этого Иван не понимал, да и не хотел понимать.
***
Калисто и впрямь не вспомнил того, о чем говорил с Гофманом. Голова ужасно ныла, и он возненавидел ту минуту, когда согласился пить с новым