– Вы путешествуете во времени? – осторожно уточнила я.
– Можно и так сказать, – развела руками Камилла.
– Ничего не понимаю, – все больше и больше удивлялась я.
– Я постараюсь тебе объяснить, – уверенно заявила Камилла.
Я неловко кивнула. Камилла отправила себе в рот еще один кусок шоколада, сделала глубокий вдох и выпрямила спину – словно подготавливаясь к продолжительной речи.
Я встала у окна – прямо напротив Камиллы и стала внимательно наблюдать за ее мимикой, чтобы не упустить момент, когда она начнет врать (если, конечно, начнет).
– Меня зовут Камилла Дюбуа, – начала она с таким запалом, словно собиралась рассказать мне всю свою биографию. – Я родилась в Париже, в тысяча девятьсот девяностом году.
От изумления я слегка приоткрыла рот. Камилла утверждала, что родилась в году, который должен был наступить три десятилетия спустя. Я бы могла предположить, что она пришла из прошлого. Но нет. Она жила в эпоху, когда я, наверняка, буду коротать остатки своих дней в доме престарелых. В тысяча девятьсот девяностом мне будет шестьдесят два года. Я буду выглядеть как старая развалина и говорить глупости и мне будет в пору рассказывать своим соседям по комнате о том, как однажды я чуть не совершила путешествие во времени.
Я смотрела на Камиллу и в моих глазах читался вопрос: Почему я должна тебе верить?
– Как ты знаешь, у меня есть брат по имени Бернар, – продолжала Камилла. – Он родился в тысяча девятьсот восемьдесят седьмом году. Ему тридцать три. Как тебе.
Я задумчиво кивнула. Я знала, что Бернар мой ровесник, но не знала, что при этом он младше меня на шестьдесят лет. Мне вдруг стало страшно неловко. Я целовалась с мужчиной, который еще не родился. Не понимаю, как же так вышло? Это ведь даже не шалость – это серьезное отклонение от нормы!
– Мы с братом, – вновь заговорила Камилла после некоторой паузы, – выросли в Латинском квартале.
– Где именно? – прервала я Камиллу.
– В здании напротив, – ответила мне моя собеседница из будущего. – Квартира, в которой мы с Бернаром провели детство, принадлежала еще нашей прабабушке.
Я изумленно поджала губы. Мысль о том, что женщина, с которой я говорила, живет далеко в будущем, по-прежнему не укладывалась у меня в голове. Но если она, как и я, выросла в Латинском квартале, значит, у нас есть что-то общее. Я вдруг подумала о папиной шоколаднице. Что будет с ней через шестьдесят лет? Папа вложил в нее столько сил, денег, энергии, заботы и любви, что она должна работать еще очень долго.
– Скажи, Камилла, – обратилась я к своей собеседнице, – в твоем времени в конце нашей улицы все еще есть шоколадница?
– Я