Это была незапланированная встреча: Шаффхаузен прилетел на конференцию, посвященную новым методам лечения шизофрении, а Эрнест случайно увидел его фотографию в газетном репортаже с открытия… Дальнейшее было дело техники, разыскать отель, где остановился именитый французский профессор-психиатр, оказалось легче легкого.
Шаффхаузен, хотя и удивился необъявленному визиту, выразил искреннюю радость от встречи с бывшим пациентом, что в свое время доставил ему массу беспокойства и неудобства – но вместе с тем и множество приятных моментов, как профессиональных, так и личных… Бездетный, состоящий в вынужденном браке и (что уж там скрывать) довольно холодный в эмоциональном плане доктор неожиданно для себя привязался неистовому художнику, и после формального завершения терапевтических отношений они стали кем-то вроде друзей… или, скорее, крестного и крестника, поскольку Шаффхаузен в прямом смысле слова помог Эрнесту заново родиться на свет, вытянул из суицидального мрака и дал билет в новую жизнь… Может, и не безумно счастливую, но уж точно не скучную и -реальную.
Стремясь показать, какой он хороший ученик, и насколько освоился в реальности, Верней и пригласил доктора на обед в тот самый ресторанчик. Беседа между ними с первых минут потекла живо, без всякой неловкости, и ни разу не споткнулась. Они не заметили, как прикончили бутылку кьянти и… попросили еще одну. На середине этой второй бутылки Шаффхаузен и пожелал для Эрнеста «стабильных отношений с хорошей и спокойной женщиной» – и тогда он рассказал доктору об Эррин, с которой познакомился пару недель назад в ночном клубе…
Шаффхаузену оказалось достаточно четверти часа, чтобы понаблюдать за ним, слушая историю нового увлечения «самой прекрасной девушкой на свете», и вынести сухой и беспристрастный вердикт:
– Я вижу, что вы захвачены чувством, Эрнест, захвачены глубоко и сильно, как всегда… и по этой причине склонен думать, что ваша оценка происходящего между вами и Эррин не совсем объективна.
– Что вы хотите сказать, доктор? – он сразу же встопорщился, оскалил зубы, готовый ринуться на защиту своей дамы, но Шаффхаузен искусно уклонился от столкновения:
– Лишь то, мой юный друг, что помню о вашем стремлении следовать принципу -«все или ничего», а еще о склонности принимать желаемое за действительное, когда речь идет об объекте, на который в данный момент направлено ваше страстное влечение… Посему – будьте осторожны, Эрнест, не теряйте головы, насколько это возможно, и ничего не делайте через силу. Вот и все, что я хочу вам сказать.
Тогда Эрнест расстроился и немного обиделся,