Все это мама сдала в юденрат. Помощником юденрата был наш сосед Шике Корин (с его сыном Сашей я встречался уже где-то в 1960—1961 году). Дело в том, что начиная с 1953 года я регулярно, до прошлого года, ездил в Дунаевцы на могилы моих близких. Итак, евреи и эту контрибуция выполнили. Несмотря на это 8 мая 1942 года наc всех евреев города согнали на прежнюю МТС и началась сортировка. Стариков и детей, матерей с маленькими детьми и родителей, которые не хотели оставлять своих детей, сгоняли в одну сторону, а трудоспособных – в другую. Так меня отделили от матери с сестрой и нашуколонну, растянувшуюся на несколько километров, погнали по дороге на Минькoвцы. Охрана состояла из пеших полицейских и полицейских на бричках, вооруженных винтовками. И было несколько немцев из зондеркоманды с автоматами в касках и с бляхами на груди. Идти надо было около 3 км. Там находились горы и вход в горизонтальные шахты. И тут произошла заминка, колонна остановилась, потому что полицаи и немцы заставляли евреев раздеваться догола. Колонна, длиной в несколько километров, остановилась, люди началиразбегаться, началась паника, стрельба. Я тоже побежал за мной погнался немец с автоматом. Это была окраина Дунаевец, все дома одноэтажные. Люди – украинцы, закрылись в домах, боялись. Я побежал за дом и попал в уборную, опустился вниз и повис на руках. Немец в туалет не зашел, а из автомата прострочил по уборной. В уборной я просидел до вечера. Ни немцы, ни полицейские преследовать евреев, бежавших из колонны послепогрома, не стали. В основном это были пацаны моего возраста 10—14 лет. Всех евреев, которых гнали в шахту, раздевали и загоняли заживо в шахту. Затем вход взорвали, и они там все умерли. Это был первый погром в Дунаевцах. Убивали стариков, детей и родителей, которые не хотели оставлять своих детей. Я дождался темноты, хозяйка дома принесла воду, я до колен был в дерьме, помылся и, когда совсем стало темно, стал пробираться домой. У нашего дома лежала куча трупов, в основном это были те люди, которые прятались и больные, они не могли пойти на сборный пункт в МТС. Их выводили из домов полицейские и расстреливали. Подойдя к дому в ночь на 9-е мая 1942 года, я услышал шум – это полицейские грабили еврейские дома. Я спрятался под кучу трупов, полицейские прошли мимо. Я пролежал под трупами до утра. Утром немцы акцию закончили и всех евреев, которые были признаны работоспособными, отпустили по домам. Вылез из своего укрытия и я. Моя мать и сестра были уже дома, когда и я заявился. И здесь, буквально через несколько дней, началось строительство гетто. Надо отметить, что еврейские дома после первого погрома разграблены не были, поэтому нас, пацанов, юденрат заставил сносить все вещи убитых евреев, что мы и делали в течение нескольких дней. Сносили вещи в бывший магазин. Взрослые мужчины строили гетто. Это целый район обносился забором с колючей проволокой. В этот район согнали всех евреев, оставшихся после погрома. Спаслось и много детей разного возраста
