Откидывается назад на спинку скамьи и барабанит пальцами по ней:
– Не заставишь же вас добровольно уходить из жизни… Людям хочется сладко есть, много пить… Жить они любят, – криво усмехается, – а умирать не хотят и боятся. Вот и приходят на выручку войны, ссоры, раздоры, эпидемии. Количество живущих на этом свете разумно регулируется. И заметьте, самым естественным образом!
Он молчит, искоса смотрит на меня и усмехается:
– Это, сударыня, называется, баланс. Латинское слово. Иначе – равновесие. Вот этим я и занимаюсь – поддержанием баланса в мире.
Это невыносимо. Мне удается наконец подняться. Звук шагов отдается эхом. Вслед мне летит:
– Прикажите написать синьору Франческо в Парму!
Замираю на месте. Синьору Франческо?!
Незнакомец все так же сидит на скамье вполоборота к выходу. Собака встала и смотрит на меня. Сжимаю ручку двери.
Внезапно в соборе становится темно – с шипением погасли все свечи. Потухли лица святых, что с укором разглядывали меня. В темноте я вижу только глаза его – незнакомца. Мне чудится потекший по стенам запах тлена и скорби. Вдруг под куполом заметалась птица. Она приближается – белый голубь ищет выход. Сердце истошно бьется. Ноет и бьется. Я боюсь услышать то, что уже почувствовало сердце!
Страшно открывать дверь, потому что уже знаю правду!
– Синьора Лаура скончалась.
***
Я вскрикиваю и просыпаюсь. Дверная ручка подсвечена лунной дорожкой. В кроватке сопит Олежка. Разметался и скинул одеяло. Я прикрываю его, осторожно вглядываясь в выражение лица. Все хорошо.
Иду спать. В голове прокручивается снова и снова: «Синьора Лаура скончалась».
Глава 2
«Плюх! Плюх! В моей тарелке сразу два горячих блина. По краям они черные.
– Мама, я же не ем горячие.
– Что?
Я вздыхаю и беру вилку.
Утро не задалось. Видимо, мама не проверила, с какой ноги сегодня нужно вставать. Она уронила ложку, полную теста для блинов, себе на платье. Она несколько раз положила мне очень горячие блины. Я же не супермен, чтобы съесть столько блинов, да еще горячих. И да – блины сегодня не коричневые. По краям они, как кошка у соседей – Уголек.
Мама спрашивает, почему я не ем, а я ем».
Мальчик разводит руками:
– Вот так у нас прошло утро…
Черноволосый небритый мужчина по ту сторону монитора смеется:
– Ты давай это… Маму не расстраивай – не надо капризничать, ладно? Горячие-не горячие – без капризов. Эпидемия это ж, как война. Подчинение и отвага. Угу?
– Угу! – такой же черноволосый Олежка отдает честь по свою сторону экрана.
– Ну, вот. Я ж тебя оставил за старшего… – Павел делает паузу и сдвигает брови. Затем подмигивает сыну. – Знаешь что? Я сейчас покажу тебе апельсиновые