Поскольку идти больше было некуда, Аня робким шагом потопала к стойке. Чувства постепенно вернулись, и она могла четко видеть и слышать все то, что происходило совсем рядом.
– Да как же так? – кричал гражданин у стойки, – третий раз уже!
– Не я ее сюда отправила, – спокойно отвечала дама за стойкой.
– И что делать будем, – на повышенных тонах продолжал гражданин, – снова в детский сад играть?! По головке погладим, сопельки утрем, попку обгаженную помоем? В дочки-матери играем, чесслово!
– Все, согласно предписанию, – сухо и спокойно отвечала дама на нападки нервного товарища.
– Да к херам собачьим твое предписание! – выпалил толстый псих.
– Я же попросила не выражаться! – уже несколько нервозно ответила дама, – мне еще раз напомнить?
– А ты мне тут моралей не читай. Я тебе не школяр какой! – парировал спорщик.
Они бы, может, и продолжали браниться дальше, но Аня подошла к ним совсем близко для спора без ее участия. Она лишь хотела спросить, где она и что тут вообще происходит. С одной стороны, ей было очень интересно, что творится вокруг и куда она попала. Но, с другой стороны, почему-то очень хотелось домой. Как никогда в жизни ей очень-очень хотелось домой: к маме, пусть и ругающейся за неопрятность и медлительность, к папе, что бубнящему, что кричащему одним и тем же суровым басом, к докучавшему непоседе-брату. Но как это сделать, Аня пока не знала.
– Явилась, не замочилась! – язвительно сказал гражданин у стойки, сместив акцент внимания уже на нее, на Аню, безобидную девушку в ночнушке и тапочках.
«Не замочилась?». Аня оглядела себя. С нее со всей почему-то капельками стекала вода, падая на пол и тут же исчезая без следа.
– Как полетала? – продолжал ерничать гражданин.
Это был невысокого роста мужчина, вроде средних лет, полноватый, с коротенькими ножками. Одет он был в какой-то дурацкий замызганный плащ, под которым виднелся растянутый донельзя свитер и штаны, явно на пару размеров больше. Туфли на нем были такого вида, будто ими только что мальчишки играли в футбол во дворе. Как-то все… «бе-еее», что ли? Запах от него исходил, как от пассажира, неделю проведшего в поезде с нерабочим туалетом. Он постоянно почесывал голову с грязно–рыжими, явно давно не мытыми волосами. Вся эта неряшливость, то ли напускная, то ли естественная, настойчиво напоминала кого-то. «Кого же, кого?» – силилась найти аналогию Аня. «Точно! Лейтенант Коломбо! Не-еее, Коломбо был старше. И ниже. И совсем не рыжий. И добрый. А этот злой какой-то, нервный. Рыжий-Коломбо? Нет, так длинно, пусть будет просто Рыжий».
– Ты закончила? – спросил уже вроде как успокоившийся Рыжий.
– Полетала? –