Чарагим был смышлёным малым, постоянно что-то эдакое мастерил. Отец всегда был доволен им, хвалил и радовался его изобретательности, а Карагима ругал: то горшок разобьёт, то из дома убежит.
Так оба брата и жили вместе, да работали в гончарной мастерской. День ото дня становились они взрослее, сильнее и искуснее, а отец их всё седел, горбился и слеп.
Спустя годы пришло время старику уходить в мир иной. Умирая, он сказал сыновьям:
– Обещайте мне никогда, ни при каких обстоятельствах меч в руки не брать. Обещайте мне, что дело наше будет процветать, и что мастерская наша будет делать двести горшков каждый день!
Задача трудная, но пришлось братьям согласиться и сказать:
– Хорошо, отец. Мы обещаем.
Покашливая, старик продолжал:
– Я люблю вас, мои сыновья. Но жены у меня никогда не было. Поэтому я про мать не рассказывал. Мне вас подбросила огромная чёрная птица.
Сказав это, гончар сморщился. И помер.
Братья похоронили его в горах. На дне глубокого ущелья. Как им было завещано.
Горько было провожать отца. Но, как ни тяжело на душе, решили они жить дальше.
Потерянный Карагим всё сражался с безответными пальмами. Чарагим же, не умевший сидеть без дела, твёрдо решил сдержать своё слово. Он задумал построить большую печь для обжига горшков.
А брат Карагим стал ему помогать. И всё повторял:
– Куда нам двести горшков каждый день? Отец наш бредил. Кому мы столько продадим?
Так, слово за слово, они разобрали кирпичный забор вокруг мастерской. И через неделю огромная печь была готова.
Но вот какая задача: разжечь её было нечем. Дровишки в пустынной стране стоили дорого.
Чарагим бродил и думал, как быть.
Думал так много, что голова чуть не раскололась.
Через пять дней приснился ему сон. В нём странная женщина с кожей серого цвета показала простой механизм. Он заставлял обычную воду гореть. И та горела лучше, чем дрова. Собрать такое устройство было нетрудно. Серая женщина объяснила как. А Чарагим, проснувшись, всё в точности повторил на бумаге.
Через три дня братья стояли возле печи в ожидании чуда.
Чарагим радостно улыбался и смотрел на своё творение.
Карагим недоверчиво смотрел то на брата, то на кучу хлама, которую тот гордо называл каким-то непонятным словом.
Наконец Чарагим сказал:
– Я сейчас запущу механизм, а ты по моей команде кидай в печь факел!
Карагим ответил:
– Зачем в печь воду налил? Тебя, видать, ядовитая пчела в голову укусила. Но, так и быть, за факелом я схожу. Уж больно охота над тобой посмеяться!
И вот, Чарагим включил механизм. Вода в печи забурлила, забрызгала во все стороны. Через десять минут он радостно закричал:
– Брат, поджигай!
Карагим, недоверчиво ухмыляясь, вбежал в мастерскую и кинул в печь горящий факел.
Тут что-то случилось. Что-то очень яркое и громкое.
Вспышка света подхватила Чарагима, и тот очнулся высоко в небе. На облаке. Всё кругом было яркое, как во сне.
Прямо перед ним стояла красивая девушка. Красивая настолько, что её красота не умещалась в голове Чарагима.
– Я умер? – тихо спросил он.
Девушка улыбнулась и ответила:
– Не бойся. У тебя не получится умереть.
И тут же облако её исчезло.
Чарагим начал падать. Небо быстро ускользало вверх. Он будто проснулся после сильного удара по голове. Невиданные краски пропали. От страха пятки в сердце ушли.
Внизу было видно огромный город. Время замедлилось для Чарагима. Он летел и разглядывал белые пузатые купола с прекрасными узорными росписями. Любовался искусно высеченными колоннами высоких зданий. Прямо под ним, как на ладони, была большая рыночная площадь: сотни торговых лавок, горы товара и куча народа.
Все куда-то спешили. А Чарагим всё падал. Прямо на них. Величественные здания и люди-муравьишки внизу так сильно разнились, что он подумал: «Как они это построили из цельных камней? Как их таскали? На ослах или на лошадях?»
Спустя мгновение Чарагим, со свистом рассекая воздух, вписался в голову огромного памятника, возвышающегося на горе в стороне от рыночной суеты.
Голова у памятника откололась, упала на землю и покатилась с горки. Прямо на площадь. Сломала она пятнадцать торговых лавок, попортила восемь повозок, покалечила тринадцать ослов и врезалась в стену богатого дома.
Из ворот того дома выбежали на улицу солдаты.
Все лавочники