– Сижку дай.
Марк втянул сладкий дым, затем вернул недокуренную сигарету и отхлебнул воды из «запивочного» стакана.
– Просто я – Зилов.
– Кто-кто?
– Зилов! – повторил Марк громко. – Филолог ты херов.
– Твою ж мать… – Федор присвистнул. – Понятно. Ты, может, и на охоту собрался? Ружье ведь есть, и патроны.
– Не, – Марк мотнул головой. – В Южную Америку.
– С поправкой на век то на то и выходит.
– Вот-вот.
– Только, – Федор подался вперед, так что их потные лбы соприкоснулись, – Зилов никогда не уедет из города, ты это понимаешь?
Марк сглотнул.
– Я этого боюсь, – сказал он.
Помолчали. Выпили. Лимон обжигал гортань похлеще самогона. Клин клином.
– Федя, как думаешь, мы правильно живем?
– Надо Оле позвонить, она всю правду скажет.
– Точняк!
– Только поздно уже, четвертый час.
– В натуре.
– Я одно знаю, Марк, – утром проснусь, протрезвею и снова все черно-белое.
– Ты попрыгай и на вторяках будешь. Один мой знакомый так всегда делает.
– Умный до хера. Бывай короче, поехал я.
– Уже?
– Меня ждет Артур, Хонда, бордовый, 765.
– Я тебе сколько должен?
– Сочтемся.
– 4 -
Федор уехал. Марк продолжал пить. Медленно, упорно, остервенело. Мысли-гусли кружились в тошнотворном хороводе. Он плохо узнавал людей, а они, кажется, уже не очень хотели знать его. Музыка стала тише, посетителей почти не осталось.
Вдруг появились дружки-пирожки. Пьяные и шумные. Начали уговаривать ехать на какую-то вписку у черта на рогах. Марк уперся, послал всех на три буквы: грубо, смачно, со знанием дела. Разбил бокал, дал кому-то по лицу. Потом дали ему. Много раз. Крутили, тащили вниз по лестнице. Он укусил ближайшего урода за руку, вырвался. Схватил стул, кинул в преследователей. Грязно материл всех поименно. Сзади навалились, свинтили, жестко врезали по почкам. Затем вмешался бармен – бывший боксер, он всех быстро успокоил. Дружочки пропали. Марк остался.
Помещение опустело. Стало очень тихо и пронзительно. Он сидел за баркой и тупо пялился в полупустую кружку с выдохшимся пивом. Напротив стояла Аврора. Девушка протянула ему стакан холодной воды.
– Ты зачем так напился, Марк? – сочувственно-иронично спросила она.
– Не обиделась?
– Будем считать, ты мне должен.
– Заметано.
– Ты помнишь, как плясал тут?
– Чего-чего?
– Час назад отплясывал, как сумасшедший. Руками махал, гитару терзал, орал «Creep», потом всех матом крыл. Тебя друзья еле угомонили.
– Не помню ни фига. – Марк усилено массировать виски пальцами рук. – К тебе приставал?
– Пытался.
– Сволочизм.
– Вот