– Никто ее не обижал, – мрачно пояснил профессор. – Сегодня мать Викулова приходила. Помнишь такого?
Конечно, Алик помнил этого парнишку. Абсолютно детское лицо, тонкая шея, зажатая воротом застёгнутой на последнюю пуговицу рубашки, очки в тяжелой роговой оправе. На общем фоне парень выделялся успехами, но и его призвали по окончании второго курса.
– Повесился месяц назад.
Кольцов удивленно вскинул брови и пробормотал:
– Так ведь всех студентов демобилизовали по постановлению…
Лев Николаевич вздохнул и беспомощно развел руками.
– А его не успели. Кто знает, что там на самом деле произошло… Мы за эти годы пятерых потеряли. Пятерых, и заметь, далеко не самых худших. Да, наломали дров наши руководители… Ты-то зачем пришел? Каяться за пропуск?
Алик быстро закивал головой.
– И это тоже. Но вообще-то я хотел за одну студентку попросить. Вчера меня в общаге не было, а я ее реферат по ошибке к себе засунул. Ну и не успела она его сдать.
Врать Алик не умел и не любил, даже вспотел от нервного напряжения, несмотря на то, что в аудитории было довольно прохладно.
– Это ты про Рыкову?
Кольцов в который раз поразился осведомленности профессора, и кивнул.
– С утра все за нее просят – прямо популярнейшая личность эта Рыкова! Она единственная не сдала работу.
Алик не стал выяснять, кто еще просил за его протеже, но вспомнил, что девушка крутила роман с одним из аспирантов.
– Так как, Лев Николаевич? – заискивающе уточнил Алик.
– У тебя с ней что, отношения? – полюбопытствовал профессор.
Кольцов чуть не кивнул, но передумал. Уж в этом врать не хотелось, и он честно признался:
– Нет, просто я живу в общаге другого института, где комендант – ее тетка.
– А почему не в университетском городке? – удивился Воронцов.
Алик не стал вдаваться в подробности. Не объяснять же профессору, что в этой общаге он находится на особом положении. Может, например, собирать гостей на вечеринки и не опасаться, что выселят или даже отчислят за аморалку. Комната Кольцова была неким островком безопасности, где без боязни внезапного рейда комсомольского оперотряда можно было устроить пьянку или заняться любовью.
Оперативные отряды! О, это гнусное явление студенческой жизни в стране, воспитывающей строителей коммунизма! Оперотрядовцы с особым рвением блюли нравственность будущих руководителей, проводили неожиданные налеты на студенческие общаги с целью выявить организованные пьянки и «прелюбодеев». В статус последних нередко записывали парня и девушку, просто находящихся в закрытой комнате – полный абсурд! За нарушение правил грозили серьезные наказания, вплоть до отчисления из учебного заведения. Только в комнату Кольцова ретивые комсомольцы никогда не стучали. Даже они побаивались злобную комендантшу и предпочитали