– Да, да.
– К сожалению, в моём случае этого места нет. Не в том смысле, что его физически нет. Оно вроде бы и есть, но всё изменилось там так, во всех смыслах, что, приезжая туда, я уже не чувствую, что я дома – нет даже дыма того отечества. Да, конечно, там могилы предков и поэтому туда всё-таки иногда тянет, но нет такого, знаете, чувства – вот моя деревня, вот мой дом родной. Этого нет, к сожалению.
– Но ведь это естественный процесс. В одну воду дважды не войдёшь.
– Согласен. Но естественным это было бы, если бы всё происходило постепенно и… ну именно естественно. Если бы мои родители, родственники продолжали там жить, если бы я мог приехать туда, как в родной дом. Этого ничего нет. К сожалению, это чувство к месту моего рождения и жизни в течение двадцати шести лет у меня отняли. В этом постарались как советская власть, так и эстонская нынешняя. При советской – много делали из благих побуждений, изначально благих, но грубыми инструментами. Явно работал не нейрохирург, так скажем, да и вообще не хирург. А Эстония. Ну Эстония… Эстония – это, знаете, маленький, ничего ещё не понимающий ребёнок, который надул губки и обиделся, или, может быть, уже подросток. Подростки бывают жестокими.
– Но всё же, в вашем случае, если говорить о Вашем происхождении и жизни в Финляндии. Как вы думаете, больше плюсов от такого смешения или минусов?
– Вы знаете, я себя ощущаю каким-то промежуточным звеном. Я всё вижу как-бы сверху, я понимаю обе стороны, и это доставляет боль – я понимаю всех, но меня не понимает никто. Вот и получается, что для меня это больше минус. Конечно, было бы проще стоять на одной из двух сторон и не задумываться ни о чём, ни о каких разногласиях. Но это, наверное, в моём случае вообще невозможно. Во-первых, нам в Финляндии не так уж и рады, и поэтому мы не можем просто встать на их сторонку и постараться забыть своё прошлое, хотя некоторые и пытаются. Ну и мысли, знаете ли, покоя не дают. Хочется верить, что от таких как я, в конце концов, есть и польза в этом бесконечном процессе притирки народов друг к другу. По-моему, Вы должны меня понимать.
– Да-да. Понимаю. Камни сыплются со всех сторон…
То ли он писатель, то ли он русский
– …Что смотрите?
– «Поздно вечером». Слышали про такую передачу?
– Слышать-то, слышал, но почти никогда не видел. Слишком поздно идёт.
– Взаимно… Ну эта передача для тех, кто не работает… в смысле, не работает руками… Или для таких, как мы: кому в дороге делать нечего. Знаете, раньше – а может быть и сейчас, не знаю – по радио была передача такая музыкальная «Для тех, кто в пути». Собственно, тут смотреть тоже особенно нечего: в рулетке сидят двое, и один другому вопросы задаёт.
– Кого