Поняв, что я ничего не отвечу, Алексей снова окунулся в свой блокнот. Впрочем, долго он там не плавал, вынырнув с весьма скептическим, презрительным выражением лица.
– Это была лопата. Лопата с вашими отпечатками пальцев. Орудие убийства. И выжили не вы одна. Дмитрий тоже выжил, и его отпечатки были на лопате – вот так сюрприз. Почему вы меня не исправили? – он прожигал меня взглядом, будто убили не моего лучшего друга, а его брата. – Вы боялись, что если исправите меня, то я уличу вас в убийстве? Вы боялись и сделали вид, что не знаете этих фактов вовсе, но в протоколе всё записано.
– Вы обвиняете меня в убийстве Саши? – я была совершенно разбита и ошеломлена и могла выдавить из себя только это.
– Вы так отчаянно защищали Дмитрия, доказывая, что тот вечер вы провели вместе, и его, в конце концов, оправдали. Но не защищали ли вы его не потому, что любили, а потому, что он не виноват вовсе?
– Вы сказали, что я всего лишь свидетель… Что вы… – меня в упор обвиняют в убийстве. За что он так со мной? Неужели я так похожа на убийцу? Слова Алексея просто растоптали меня, и я еле держала остатки самообладания.
«Помните, что вы всего лишь свидетель», – успокаивающе сказал он мне в начале допроса. Он соврал?
– А вы верите всему, что вам говорят? – усмехнулся парень.
Вдруг у него зазвонил телефон:
– Привет, приятель. Да, я скоро подъеду. Назови адрес… Хорошо, жди меня там. Да, до связи.
Парень положил блокнот и ручку в портфель и сожалеюще посмотрел на меня, будто только сейчас в нём что-то проснулось. Сострадание? Человечность? Что это было?
– Я узнал всё, что мне нужно было. Извините, если обидел вас или оскорбил. Это моя работа – допрашивать.
Алексей неторопливо встал и, проходя мимо меня, посмотрел на мой напиток. Я подняла на него голову.
– Если это были действительно вы, то мне жаль Александра. Но если это не так, то жаль вас обоих. Во мне сейчас говорит не следователь, а человек. Прощайте, Кира.
Он ушёл, а я осталась. Он ушёл, и дыра в моём сердце снова открылась, только почти стянувшись. Скупая слеза покатилась по моей щеке – первая за пять лет – и упала прямо в чашку с сахарной водой, в чашку воспоминаний. Я не позволяла себе разреветься на глазах у всех, но и сдержать прорванную плотину больше не могла. Я тихонько плакала, глотая слёзы обратно из чашки. В тот вечер должна была умереть я, а не Саша. Он всего лишь пытался меня защитить и расплатился своей жизнью за мои ошибки.
***
Марина ворвалась в мою комнату с очумевшими глазами.
– Я думала, ты на пару явишься. Ждала-ждала и не выдержала. Теперь ты от меня не отвертишься! Рассказывай! Всё самого начала!
Я молча сидела на кровати, опустив голову, а слёзы капали на мои джинсы. Я подняла голову и безжизненно посмотрела на подругу. Этот следователь заставил вновь вернуться пустоту, которую уже ничем не заполнить. Во мне ничего нет, только оболочка.
– Ты