Генрих, как ни в чем не бывало, расположился в соседнем кресле, совершенно с беззаботным лицом.
–Анна, я хочу вам рассказать историю –обратилась ко мне Ида – Не судите, меня строго, я не очень искусная рассказчица. Пожалуй, правду в ней искать не стоит. Потому, что вымысел и правда всегда ходят рядом.
–О, Миледи! –воскликнул Генрих. Я не слышал никого, кто лучше рассказывает истории, чем вы.
–Итак –начала Ида. – Устраивайтесь поудобнее, потому что история моя не короткая. Помните, как Гоголь написал в своих «Вечерах на хуторе близ Диканьки»?
Немного помедлив, она прикрыла глаза, и продекламировала:
–«Последний день перед Рождеством прошел. Зимняя, ясная ночь поступила. Глянули звезды. Месяц величаво поднялся на небо посветить добрым людям и всему миру, что бы было весело колядовать и славить Христа. Морозило сильнее, чем с утр, но зато, так было тихо, что скрип мороза под сапогом слышался за пол версты»
Генрих захлопал в ладоши. Ида кивнула головой и продолжила свой рассказ:
–Так вот Рождество, о котором я хочу рассказать было совсем другим. Целый день
шёл снег. Казалось, что на небе, разорвали пуховую перину. Снежные хлопья,
словно лебяжий пух, сыпались и сыпались на дома, деревья, прохожих. Все застыло
под этим пуховым покрывалом. Замерло и согрелось. Рождество. Кто не любит этот праздник? Этот праздник наполнен особенным запахом. Запахом мороза, мандарин, выпечки и зажжённых свечей. Машины, нетерпеливо сигналят в свои клаксоны, разгоняя, зазевавшихся пешеходов. Магазины зазывают своими красочными витринами, искушая, побаловать себя и своих любимых покупками. Люди спешат в свои уютные дома. Всем надо закончить последние праздничные приготовления. Накрыть на стол и встретить гостей, к которым на встречу выбегут радостные дети, в надежде получить свои конфеты. Всеобщее веселье и радость от праздника. Все славят рождение Христа.
Одинокая девушка брела, не замечая ничего вокруг. Её тонкое, совсем холодное, не по сезону пальтишко, продувалось насквозь. Вязаная шапка, из-за снега, выглядела, как колпак повара. Видавшие виды, сапоги прохудились и промокли. Девушка шла, не разбирая дороги, далекая от всеобщего веселья и радости, проваливаясь в снег, зябко кутаясь в свой куцый воротник. Пальцы покраснели от холода. Сухие, потрескавшиеся от мороза губы, плотно сжаты, и казались тонкой ниткой на её лице.
Если бы, кто–то посмотрел на неё, то, опешил бы, от той отрешенности, которая стоит в ее печальных глазах и бездне в них без конца и края. Большие пластмассовые очки, от мороза закоченели и больно давили на нос. Глубокая,
скорбная морщина залегла между ее бровей. Нос от холода посинел и стал похож, на синюю картошку. Возможно. Если бы в этот момент, ей повстречался, кто –то, из
её немногочисленных знакомых, или совсем незнакомых. Окликнул её. Позвал бы в свою компанию. Пригласил бы, в свой теплый уютный дом. Обогрел бы ее, заледеневшую от тоски и одиночества душу, то и не случилось бы всей этой истории, которую я вам рассказываю –Ида сделала глоток