Вернувшись к своему люку, я продолжил рассматривание полости дольмена, протиснув голову внутрь. Несколько щелей в промежутках между каменными глыбами пропускали свет и позволяли разглядеть продолжение стебля моего огурчика со стороны самой крупной из них. Глаза привыкали к тусклому свету. Половина поверхности почвы со стороны люка была каменной. Не обнаружив никакой опасности внутри дольмена, с затаённой тревогой и осторожностью я начал влезать внутрь, приметив предварительно точки опоры. Ножа было вполне достаточно, чтобы раскопать корни моего будущего экспоната. Внутреннее пространство было небольшим – находясь в центре, можно было дотянуться рукой до каменной поверхности и даже до верхнего камня. Ступив на дно, я ещё раз осмотрелся. В верхнем углу находилось покинутое осиное гнездо – серое, величиной с кокос.
Краем глаза я заметил позади себя, внизу, что-то необычное, расположенное под самым люком и лишь потому не увиденное мною ранее, при осмотре. Серо-коричневая глиняная ваза – сосуд странной формы, почти полуметрового размера в высоту, стоял на каменистой плите вплотную к нижнему камню люка. Форма была веретенообразная. На самой середине вазы, по экватору, был заметен ободок. Она стоял дном кверху, как мне сразу показалось, когда я рассмотрел закрытый круг. Взволнованный находкой, я на минутку забыл о корнях. Присев перед вазой, я притронулся к ней двумя руками, осторожно наклонив её в левую сторону. Под вазой ничего не было – она плотно и удивительно устойчиво стояла на своём каменном постаменте. Щель по экватору оказалась слишком мала для убежища насекомых.
При наклоне, что-то внутри мягко зашуршало. Снизу сосуд также был закрыт. «Капсула какая-то», – подумал я тогда. Оставив вазу на прежнем месте как уже завоёванный трофей, я обернулся, вынул нож и аккуратно начал им рыхлить суховатую почву вокруг корневища моего огурчика. Корень был мочковато-стержневой, как у огурца, без каких-то особенностей. Потому я решил просто обойтись рисунком. Конечно, если бы рядом не было керамической капсулы, я бы довольствовался корнем, приложив его как экспонат.
Мне предстояло выбраться из дольмена с этой новой находкой. Оглянувшись ещё раз перед тем, как покинуть его со своим уже адаптированным к темноте зрением, я заметил на самом большом валуне где-то с западной стороны, сохранившиеся процарапанные или слабо прорезанные на каменной поверхности полосы старинного рисунка, напоминающего… дверь. Внизу были процарапаны-прорисованы поперечные линии параллельно земле – как бы ступеньки. На «двери» – едва заметные в полумраке надписи, такие же небольшие, но достаточно глубоких царапины на поверхности одного