Открыв глаза, он увидел, как женщины, с грудями не больше, чем грецкие орехи, с интересом рассматривают на розовых ладошках его сперму и что-то весело обсуждают.
«Это не пигмеи, а какие-то малолетние б**ди!» – подумал Игорь, и показал, чтобы женщины уходили. Затем, он застегнул палатку и заснул.
К джипу они с проводником вернулись на рассвете. В полдень их нашли на вертолете, по радиопеленгатору, встроенному в машину.
Самсонов не стал рассказывать про уголок дикой природы.
Через год, среди дикарей окрестных деревень прокатилась молва: у дочери вождя родился белый ребенок. Пигмеи почитали его своим богом.
турецкий гамбит
– Ну, полетели! – Захар Ребров с облегчением откинулся в кресле самолета.
Он дотянулся и чмокнул Леру Ватутину в розовую щеку. Блондинка лет двадцати трех, с прямым пробором прямых волос и гордой осанкой, снисходительно улыбнулась Захару.
Ему было тридцать. Познакомились они три месяца назад на презентации архитекторского проекта Реброва. Лера дала Захару лишь под обязательство, что он разведется с женой и жениться на Ватутиной. Ребров оттягивал объяснения с женой, Лера капризничала. И нынешняя совместная поездка на отдых в Турцию была, по мнению Леры, первым шагом к их новой жизни.
Дома Ребров обставил отъезд с криминальной точностью. Жене Марине он сообщил, что едет в недельную командировку в Сургут. Ему, мол, заказали новый проект. На работе он взял недельный отпуск и сообщил, что едет к теще под Тверь на сенокос. Туда он на днях отправлял жену.
На работе и дома искать не станут. Из посольства звонить не будут – Турция безвизовая страна. Разводиться с Мариной Ребров не собирался – пуще жизни он любил их маленькую дочь Варю.
«Эх конь вороной – белые копыта, щас приедем на курорт – нае*усь до сыта!» – подумал он. «А вернемся – пошлю на хрен эту цаплю постную!»
Захар покосился на девушку, глотавшую какие-то таблетки: она плохо переносила перелеты.
В иллюминаторе замельтешили облака. Затем засверкало яркое солнце и голубое небо.
Жизнь представлялась Реброву в таком же ослепительном свете.
В отеле было все классно. Из аэропорта успели на обед. А насытившись, Ребров разговелся: кинул две палки подряд. Чего, например, с Мариной давно не случалось.
На огромной, как аэродром двуспальной кровати Ребров зубами стянул с Ватутиной бюстгальтер. За обедом она выпила русской водки и вермута и счастливо похохатывала. Затем, так же зубами Ребров стянул с подруги трусики и пощекотал своими щеголеватыми усиками ее лодыжки. Девушка залилась