Получалось так, что я, втиснувшись в этот союз по воле случая, стала поверенным лицом для каждого из них. И иногда Сашина откровенность превосходила Олину. Если Оля на очередной встрече шепнула мне, что сейчас у неё проблемы со здоровьем, мол только что из гинекологии, то Саша не оставил места для догадок: «У нас мог родиться ребёнок, но случился выкидыш». Саша очень хотел детей и семью.
А вот их попытки выудить что-то личное у меня ни к чему не приводили. Лишь однажды я полушутя обмолвилась, что влюбилась. Оля посмотрела на меня с подозрением, а Саша так, будто знал в кого. На самом деле Саша мне нравился, и я могла бы в него влюбиться при наличии взаимного притяжения. Но, как мне казалось, мы были в ситуации, схожей со стихами «…мне нравится, что я больна не вами». Но даже этот намёк на «нечто» так и остался намёком, интригой. В общем, «с этого места поподробнее» было прервано чем-то более важным, уж не помню чем. И после я была рада, что не проболталась. Может быть потому, что не хотела признаться даже самой себе – я дорожила дружбой с Сашей, больше чем любыми новыми отношениями.
III
Я думала о том, что первая встреча с этим мужчиной Икс точно не была подстроена свыше. Всё было обычно. Брат ждал коллегу для подписания каких-то договоров и просто попросил поприсутствовать и меня. Одеваясь во все голубое, под цвет моря, я представляла, какое впечатление произведу на этого незнакомого мужчину и слегка волновалась, заранее вкладывая в новое знакомство нечто особенное. Но внутри я сама на себя злилась: «Прям как девушка перед смотринами!»
Я вошла в бар у бассейна уверенной походкой, с дежурной улыбкой, но, увидев перед собой высокого красивого мужчину, неловко споткнулась и едва не упала в его объятия.
– Осторожно! – смущенно сказал он, машинально подавшись вперед.
Но помощь не потребовалась. Я первой протянула руку:
– Пенелопа.
– Очень приятно, Одиссей.
– Я на самом деле Пенелопа. По-гречески.
– Если уж по-гречески, то – Пинелопи, на «о» ударение.
– Ну я ж с вами говорю по-русски, – начала злиться я. Не называть же мне вас Одиссеа!
– Почему бы нет?
– Как-то коряво звучит.
– Зови меня Одя. Так нравится? – он продемонстрировал свои ровные и ослепительно белые зубы.
– Сойдет и Одиссей. Привычнее, – мрачно подытожила я.
Всё это время брат, перелистывающий бумаги, посматривал на нас с ухмылкой и, наконец, спросил:
– Что