В коротком забытьи Маше казалось, что Андрей легонько гладит ее по волосам, но сейчас каждое его прикосновение было ей неприятно. Она раздражённо оттолкнула его руку: «Не надо», и вдруг почувствовала, что с головы ее что-то упало и легонько стукнулось о пол. Маша открыла глаза и попыталась разглядеть, что же упало, но на темном полу ничего не было видно. Тогда она подняла взгляд и, о, ужас! Не обращая внимания ни на свет из окна, ни на присутствующих людей, огромные тараканы, пошевеливая усами, ползли по стене строем, словно знаменосцы на параде. Они вели себя как истинные хозяева этой терраски, дома и даже целого города. Маша зажала обеими руками рот, чтобы не заорать от брезгливости и омерзения, потом быстро сдернула с кровати простыню, сильно встряхнула ее, и глухой звук падающих тараканьих тел показался ей шумом дождя. Она быстро завернулась в простыню с головой, так что остались одни глаза, залезла на табуретку и поджала под себя ноги.
Андрей куда-то рванулся и через мгновенье появился на балконе, держа в руке огромные ножницы. С каким-то отчаянием или остервенением он начал стричь и рубить тараканий поток. Через две-три минуты сражение было закончено. Это была Пиррова победа. Андрей снова подмел и вымыл комнату, принес еще одну табуретку и сел рядом с Машей.
«Господи, зачем я притащил ее в этот ад?»
В ту ночь в незнакомой и чуждой ей среде земля под Машиными ногами дрогнула и дала трещину. Мир покачнулся. Того, что она пережила, ей уже никогда не удастся забыть. Она многое поняла. Так вот почему Андрей так не хотел надевать к свадьбе новый, но очень недорогой костюм, купленный на родительские деньги. На фоне этих стен он чувствовал себя «предателем». Он жил лучше, чем они! Он испытывал неловкость перед ее родителями, страдал за своих и умирал от стыда перед молодой женой. Зачем он потащил ее сюда?
Ему тоже хотелось плакать и кричать от горя, целовать ее руки, стать на колени, молить о прощении. Умолять забыть навсегда этот проклятый вечер, этих тараканов. Он проклинал себя за то, что уговорил ее сюда приехать. Как ей теперь забыть обо всем? Ему хотелось сказать, что когда-нибудь он купит ей самые лучшие туфли на свете, что все будет у них хорошо…
И сам не верил в это.
Маша спрятала лицо в колени и заткнула уши. Она ничего не хотела слышать. Ни о каком сне, а может быть и о счастье, теперь не могло быть и речи. Никогда, никогда она не сможет забыть ни об этом страшном вечере, ни о тараканах, ни о своих испорченных туфельках. Конечно, не о простых парусиновых туфельках, которые еще можно купить в обычном магазине. А о том волшебном башмачке, в котором пенилось шампанское и которого касались его губы!
Даже сейчас, среди прекрасного безмолвия, вспомнив это, Маша вздрогнула и потрясла головой. Прочь, прочь!