На перемене я стою с этим-как-его-там-зовут – даже удивительно, как трудно запомнить его имя.
– Вчера я играл в наикрутейшую игру, – сообщает он.
– Отлично…
– Не помню только, как называется. Там был чувак, которому надо было… нет, сначала ему надо… короче, начало офигенное. Там такой пейзаж, а потом подходит тип с мечом… Играл?
– Нет.
– Ну, просто офигенно! Просидел почти всю ночь.
Вот такие у нас разговоры. Может, стоило бы увлечься игрой с чуваком, вооруженным мечом?.. Но я очень редко играю. Не потому, что не хочу.
На школьном дворе слишком шумно, чтобы назвать паузу, возникшую в нашем диалоге, гнетущей. Однако любое мое сообщение не имеет шансов превзойти рассказ об «обалденном чуваке с мечом». А я мог бы кое о чем порассказать – ну, например, что мама будила меня ночью раз сто, чтобы сказать, как она меня любит. Но меня гложет смутное подозрение, что как-там-его-зовут вряд ли заинтересуется этим сюжетом.
– Сегодня тепло, – говорит он.
Я киваю, хотя на улице довольно прохладно.
И вдруг из ниоткуда возникает подкравшийся к нам Бертрам и встает рядом со мной. Так что мы выглядим как компания из трех человек. В нас с как-там-его-зовут включилась тревожная кнопка.
– Периодическая система – потрясающий пример классифицирующей таблицы, – выпаливаю я в надежде, что Бертрам не просечет, о чем мы говорили.
Но проблема в том, что как-там-его-зовут не врубается в ситуацию и озадаченно спрашивает:
– Ты это о чем?
Надо было ему подмигнуть, говоря про таблицу.
– Проехали.
– Я хотел… я только хотел спросить… – начинает Бертрам. Неужто он собирается сказать, что нам надо держаться друг друга, раз мы все на обочине? – Я только хотел спросить: не хотите ли вы почитать со мной рэп на празднике?
Этот вопрос должен немного повисеть в воздухе. Не потому, что я не знаю ответа, просто я вдруг начинаю сомневаться, правильно ли я расслышал.
Как-там-его-зовут реагирует первым:
– Мне мама не разрешает.
– Да ну? – удивляется Бертрам.
Мне тоже страшно интересно, куда гнет как-там-его-зовут.
– Да, она не хочет, чтобы я перебрался в гетто и расхаживал с огнестрельным оружием, – щеки его слегка розовеют при этом объяснении.
Бертрам взглядывает на меня. Как бы соврать получше?..
– Я на концерте буду петь соло.
– Ну ладно, – и Бертрам отходит от нас.
– Ты будешь петь на празднике? – спрашивает как-там-его-зовут, когда Бертрам уже нас не слышит.
– Нет, но надо же было как-то отмазаться. Между прочим, звучало убедительней, чем у тебя…
– А я вовсе и не врал. Мама действительно готова на все, лишь бы я не читал рэп. Она думает, что именно так превращаются в преступников и садятся на пособие.
– Пособие?.. – повторяю я и смеюсь чуть громче положенного. – Значит, на пособие… ага… – фиговый из меня артист.
– Бертрам