Такие полные возмущения высказывания, оскорбительные и логичные, глубоко беспокоили церковный приход Пирпонта. Воскресная месса должна была быть направленной на легкую медитацию о будущем, на спокойное общение с Богом, на примирение личных интересов и религии, но этот сумасшедший настаивал на установлении связи между учениями Христа и повседневной жизнью и пропагандировал опасное радикальное участие в социальной борьбе! Приход был возмущен, по крайней мере его большая часть. Почему бы Пирпонту не последовать совету преподобного Фрэнсиса Паркмена (которого придерживалось подавляющее большинство священников) и избегать «определенных досадных и сложных вопросов», таких как рабство? Доктор Паркмен наложил удобные ограничения на задачу церковника: «Проповедовать неизменное слово; с открытым сердцем предлагать людям молитву; поддерживать постулаты нашей веры во всей их простоте и святости; думать о душах людей, не повышая голоса и не путаясь в сиюминутных интересах этой жизни – таким образом человек зарекомендует себя перед Богом, как его покорный слуга».
Но для Джона Пирпонта это означало кривить душой перед верой и идти на компромисс со злом, игнорируя социальные задачи религии. Религия представляла собой меч социальной справедливости, пророки Ветхого Завета не сторонились «досадных и сложных вопросов» и не боялись «повысить голос». Несомненно, это был путь к миру, но не к справедливости, и поэтому со своей кафедры Пирпонт яростно клеймил социальные пороки, особенно рабство, и оправдывал свои действия Священным Писанием.
Часть его прихода протестовала, но Пирпонт оставался несгибаемым. В 1838 году эти страсти переросли в войну. Комитет конгрегации, представлявший абсолютное большинство, попросил пастора избегать «будоражащих тем», и прежде всего «отмены рабства», на что Пирпонт ответил: «Если я и соглашусь не затрагивать какую-либо тему с моей кафедры, то это будет одна из самых будоражащих тем».
Борьба обострялась, оппозиция обвинила Пирпонта во «вмешательстве в законы страны», в коммерческой нечестности и в моральной нечистоте (эта «моральная нечистота» заключалась в использовании слова «шлюха» в его проповеди!) и потребовала его смещения с поста. Пастор отказался уйти, настаивая на рассмотрении дела церковным судом: «Если ваши обвинения окажутся справедливыми, то для меня это окажется фатальным, а если они окажутся злобными наветами, это будет фатально для вас. Либо докажите свою правоту, либо откажитесь от своих обвинений». Явно побаиваясь суда, оппозиция все же настаивала на его отставке и отказалась выплачивать пастору содержание.
В итоге несгибаемый Джон Пирпонт добился суда, на проведении