– У белых в какой части служили? – спросил он парней придирчиво-грозным тоном, переводя с одного на другого требовательный взгляд.
– Не-е, мы у них не служили, мы скрывались, товарищ, – сказал с теплом в голосе Илья и улыбнулся.
– А не врёшь? – отрывисто бросил военный, явно любящий устраивать выволочку.
Обреев, став собранно-сосредоточенным, произнёс:
– На такие вопросы я не вру! – и убеждённо-сурово добавил: – Нельзя!
Он напустил на себя почтительный трепет перед красным начальником, что тот принял как должное и привычно повысил голос:
– Я провер-рю!
Упёр тяжёлый взгляд в Маркела:
– Сам не богатырь, а шея толстая, что молчишь? Робкий?
– Я не по робости к белым не пошёл, – твёрдо заявил Маркел и заключил пренебрежительно: – Нужны они мне!
– А им ты так о нас говорил! – произнёс красный, напирающе крикнул: – А-аа?! Не-ет?!
– Никогда! – крикнул вдруг и парень в душевном подъёме. – У них на уме элеваторы, дороги, ну, может, больницы тоже. А идея мировой силы?!
Красный начальник, не вникая, обрезал:
– Ладно! Проверю!
Пошёл по двору, кивнул на баню и флигелёк, которые стояли без крыши, чернея обугленными поверху стенами.
– Почему горело?
Илья заговорил доверительно-сердечно:
– Мы тут были батраками, а когда весной пришли красные товарищи, они дали нам пользоваться, – он указал взглядом на конюшню, на хлев, пояснил: – нам двоим и кухарке – двух, значит, лошадей и корову. Ну, прочих лошадей, скот и хлеб взяли. А при белых, – продолжил парень уже мрачно, с нотой осуждения, – здешние богачи по своей зависти сделали поджог.
– А хозяин-то где? Сбежал? – произнёс начальник резко, со злобой на хозяина.
Илья потупился – вмешался Маркел.
– Расстрелян! – сказал он с важностью. – Красный командир товарищ Москанин исполнил.
Начальник уставился на парня.
– Ну что, – обронил в затруднении, не находя, видимо, повода прикрикнуть на него, но тут же нашёл, на кого излить гнев: – Кто поджигал – покар-раем!
Он обернулся к двоим красноармейцам:
– Поглядите, сколько зерна в амбаре!
И кинул Илье и Маркелу:
– Пошли в дом!
В горнице, расстегнув шинель, достал из внутреннего кармана свёрнутую пополам пачку листков, карандаш, положил на стол, рядом поместил пояс с кобурой. Илья принял у строгого пришельца шинель, под ней на том оказалась тужурка серой замши.
Усевшись за стол, начальник записал фамилию парня, имя и «как по отцу», вывел