– Вот дрянь!
Другой сплюнул. Писарь Сосновин за судейским столом качнул головой:
– Изображает припадок!
Штабс-капитан велел внести в протокол, что перстень взят в казну отряда, затем, стоя у стола и глядя в скопище солдат, позвал:
– Столяров!
К столу подошёл военный бывалого вида, из унтер-офицеров: насупленный, мрачноватый.
– Отберите людей, Столяров, и подготовьте исполнение приговора. Исполнить надо на площади, – сказал ему штабс-капитан.
Когда Столяров и несколько солдат остановились возле лежащего ничком, тот оторвал от земли лицо в соплях с налипшей на него грязью, всхлипнул, и из горла вырвался поистине страшный крик крупного убиваемого животного. Мужчина перевёл дух, упёрся ладонями в землю, втянул в себя воздух и, исторгая из ноздрей сопли, изо рта слюну, прохрипел:
– Не вста-а-ну!
Столяров и солдаты завернули ему руки за спину, связали. Один из солдат предложил:
– Ещё верёвку привязать и потащить волоком.
– Нет, так нельзя. Везите на подводе, – раздался голос стоящего за судейским столом Тавлеева.
Подле него оказался ординарец Михаил, зашептал что-то. Штабс-капитан помолчал и кивнул. Унтер-офицер, солдаты топтались вокруг лежащего красного, на их лицах было отвращение.
– Коснуться его штыком, и пошёл бы как положено, – рассудительно произнёс Столяров.
Подбежал брат Михаила быстрый невысокий Пётр с возгласом:
– Да отойдите вы! Имейте сострадание – человек же, как-никак! – он присел на корточки около лежащего, ослабил узел верёвки, которой были связаны его руки, сказал что-то, чего другие не услышали.
И когда Пётр вскочил на ноги, поднялся и приговорённый. Он стоял в замызганной нательной рубахе, набычившись, держа за спиной руки, на которых верёвка едва держалась, его лицо до самых глаз покрывала отвратительная грязная жижа.
– Иди, не теряйся… – сказал ему с ноткой некоего скрытого значения Пётр, другим тоном обратился к Столярову и солдатам-конвоирам:
– Не напирайте на человека!
Унтер-офицер и его люди переглянулись. Красный сделал шаг-другой, от него сторонились. Впереди шёл рослый солдат с трёхлинейкой за спиной, чуть позади и сбоку от мужчины в нательной рубахе лёгкой походкой следовал Пётр, отдавший свою винтовку брату Михаилу, который держался за ним, немного приотстав. Справа и слева от осуждённого, на некотором расстоянии, шагали Столяров и конвоир, придерживая на плече ремни винтовок.
Процессия двинулась по пыльной улице. Следом на конях ехали штабс-капитан Тавлеев, поручик Кулясов, курящий папиросу, и подпоручик Белокозов. От конников не отставали Маркел и Илья.
Вдоль улицы с обеих сторон плотными шеренгами пошли солдаты, меж них затесались местные мужики. Множество мужиков, баб, детей, ветхих стариков и старух смотрело из-за изгородей. Послышался женский голос:
– Как избили – стра-ах!
Мужской голос отозвался из ближнего двора:
– Лицо