Тем же вечером Кар дала мне понять, чего она хочет. На миг мне показалось, что так и было ею задумано:
– Я хочу, чтобы Робертио съехал. Скажи ему об этом завтра.
– Но… Милая, это невежливо, – мне было так совестно признаваться ей в своих чувствах и ощущениях, что я просто не мог ничем возразить, – у него нет другого дома… Он привык…
– У нас будет ребёнок, а ты до сих пор об этом придурке!.. Что тебе важнее, Снэйкус, ребёнок или этот грёбанный итальяшка?!
– Карен, не надо…
– Если ты не скажешь ему завтра обо всём, я выброшусь из окна, ясно? Ты меня понял?
– Карен… – внутри меня всё рвалось на части. Мне хотелось бежать прочь, поставить всю жизнь на огромную паузу, но я вспоминал своего маленького малыша, изображенного на УЗИ, и что-то щемило у меня в груди. Я просто не мог его бросить… Как же это нелепо… – Не делай этого, слышишь?..
– Ещё раз тебе повторяю: либо ты говоришь ему завтра всю правду и он сваливает из нашего дома… либо я прыгаю из окна, будучи беременной, ясно?! Я не пожалею об этом! Я не хочу этого ребёнка! Ты просто вынудил меня это сделать, ясно?! Это твой ребёнок, Снэйкус, это твоё семя, и это под твою ответственность!..
У меня не было выхода. Кто знает, что бы случилось, согласись я остаться на твоей стороне, Тио… Кто бы знал… Убила бы она ещё не рождённую Римму или нет… Кто бы знал… полюбил бы ты меня тогда?..
Лишь в таким моменты, лёжа рядом с беременной Кар, я начинал понимать, что, оказывается, люблю вовсе не её, а тебя, Тио… Я читал ту книгу втихоря… В ней говорилось о гомосексуализме… Я даже думал о полиамории*3… А потом выслушал однажды лекцию одного известного психолога, находясь под окнами твоего университета… Ты сидел, записывал всё в тетрадь, а она говорила о гомосексуализме. О том, что гомосексуализм – это не болезнь, о том, что он появляется в каких-то людях при рождении, закладывается в организме природой, неосознанно, и человек может всю жизнь любить женщин, а в душе быть гомосексуалистом… То ещё дело – латентная гомосексуальность**4… Мой случай, не правда ли? Вот так, всю жизнь уверяешь себя в том, что ты нормальный, что ты такой, как все… А потом выясняется, что стал геем ещё тогда, когда сидел эмбриончиком у мамы в животе и наслаждался жизнью, и на третьем месяце что-то пошло не так, может, мамочка понервничала немного, и теперь ты стал таким… со своим личным строением подкорковых ядер в мозге, отличающимся со строением подкорковых ядер нормального мужчины.
Знал бы ты, Тио, как я себя ненавидел, как презирал… Испытывал ли ты те же чувства? Знал ли ты об этом, какого это?
Так сложно было выжить в своем личном мирке, который ты сделал для себя сам… Так сложно быть другой ориентации, Тио… Уверен, ты был и есть – единственный, кто меня понимал с самого начала. Только благодаря этому я жив до сих