Скоро я утомился и стал ждать, когда мне вынесут очередной том. И стал наблюдать за присутствующими. Вот один из профессоров стал листать незнакомый мне том, отхаркивая слизь в какое то странное подобие носового платка. Вообще то, быть заболевшим здесь строго настрого запрещалось, но это был не тот случай. Скорей всего, это он от времени просто сыпался на части. И представлял собой довольно жалкое зрелище. Вскоре вышла его студентка, неся ворох книг. И дала знать, что заметила меня. Я отвернулся, чтобы лицезреть другого ученого, который не так много времени здесь находился. Он был молод и умен, что читалось по очкам в строгой оправе, которые он носил как пенсне. И зажат был, словно первый раз в медицинском университете. Я осмотрел книги, что он читал. Они были по живописи и старые настолько, что, казалось, они распадутся от одного только прикосновения к ним.
Ко мне подошла студентка и поприветствовала меня, словно я был ее старинный приятель. Коротко обрубив начинающуюся связь, я вышел из закрытого зала, и стал думать, куда бы мне еще податься. В отель? Но что там делать начинающему книгоглоту? И я стал ждать, пока меня озарит озарения, которое все реже на меня находило.
Решив поехать в отель, я взял с собой томик рукописей Шекспира, чтобы почитать на досуге и отправился в путь. Вскоре мой конь выдохся из сил и стал хромать на оба колена. И на рассвете я бы непременно расстрелял бы его из револьвера, но мне надо было на чем то ездить. Кроме того, он был тут единственным конем с такой сбруей, которая могла бы выдержать мой вес. Остальные были легче и, так сказать, надежней. Но чего уж там. Надо рассказать о книге, что я нес. Это был «Сон в летнюю ночь», которую Шекспир написал за одну ночь, прежде, чем совсем выдохся и стал похож на того самого ученого – задрота, что пишут нам на его иконах, развешанных по всем библиотекам города.
Почитав на досуге самого современного автора из всех имеющихся, я поехал домой, заботливо прихватив с собой полотенца. Оно было расписное узорами и нравилось мне тем меньше, чем больше оно было махровым. Но традиции надо было уважать и уважал их и я. И чтил я их сугубо потому, что на весь мой век было украдено столько полотенец, сколько хвати бы укрыть всю городскую площадь, что, на мой взгляд, было совсем не так уж и много.
Но вскоре застепенилось. Я отдал полотенце подошедшей прислуге, посоветовав повесить его там, где на него не будет падать мой взгляд и тот заторопился с ответом, что, мол, такого места в замке и близко нет. Посоветовав ему удалиться, я застреножил коня и удалился в замок, где меня ждала жена с расспросами, мол, где его носила нелегкая удаль.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно