– Вам всего по двенадцать лет, вы не знаете, что такое любовь! – второй полицейский опять «закудахтал». – Ваши имя и фамилия.
– Энлис. Энлис Телио-Лентие.
– Тельо-Лентье… ваши родители из другой страны?
– Да. Мой папа… – сглотнул я. – Мой папа – итальянец. Мама – русская, – с какой стати я вдруг вспоминаю их в такой момент и говорю о них, как о живых?
– Вы не с ними пришли?
– Они… умерли. Папа пять лет назад, а мама около четырех лет назад. Я… с дядей. Он пришел со мной.
Полицейские начали перешептываться. Третий полез за телефоном:
– Я позову дядю мальчугана и отца пострадавшей. Как бы это странно не звучало, но мы обязаны узнать о вашей семье… – он взглянул мне в глаза, а я испуганно кивнул. Почему-то, по телу прошла дрожь. -… через итальянскую полицию у меня есть связи. Мы должны удостовериться в том, что ты или, прошу прощения, твой папаша… не были изгнаны оттуда или за что-нибудь наказуемы.
– Проверяйте. Мой папа приехал сюда почти двадцать лет назад, как эмигрант. Он не был ни за что изгнан или судим.
– Ты нас прости, малыш, но Италия – это тебе не просто страна, это родина мафии. В твоем воображении мафиози бывают только в мультиках. Мы обязаны вычислить тебя, потому что у меня есть подозрения… Если окажется, что ты как-то связан с мафией, тебя или твоего дядю могут посадить за решетку и спокойно обвинить в нападении на… кхм, Римму Кларден.
РОБЕРТИО:
Снэйкус рыдал без остановки, захлебываясь в своих же слезах, когда я увидел его в дверях больницы. Мне не дано было понять чувства отца, дочь которого попала в беду, но сердце все равно щемило.
На моем месте Маркус давно бы уже примчался к Снаю со всем необходимым, а я… что ж, оправдываться бесполезно, я не мог ничем помочь человеку. Нас со Снэйкусом много связало, но я бы не назвал все произошедшее между нами хорошими воспоминаниями.
– Зачем ты тут, Тио?.. – заметив меня, Снай закрыл лицо руками. – Пришёл посмеяться над моей безответственностью?
– Не плачь, – я не знал, что делать, поэтому просто похлопал его по спине и сунул ему в руки коробку своего любимого зефира.
– Ты сдурел, забери это…
– Нет. Всё, не плачь, – не знаю, что меня так сильно потянуло, но я его крепко обнял, прижал к себе покрепче.
– Робертио… – он прижался ко мне, и я почувствовал, как моя толстовка начала промокать под натиском его слез. Он был так тёплый, такой несчастный, что мне не хотелось его отпускать.
– Всё будет хорошо, успокойся.
– Снэйкус Кларден? – к нам подошёл работник полиции, так внезапно возникший сзади. – Пройдите со мной к вашей дочери, пожалуйста. Мы её допросили, теперь нас остаётся только поймать виновных. Они обязаны внести деньги на лечение вашей дочери: за больницу и за психотерапевта. Дело в том…
– Что они сделали с моей дочерью?!
– До вашей дочери домогались