И нет бы Максиму поблагодарить Мардена, отсчитать ему парочку-другую сереньких или голубеньких, махнуть ручкой на прощание – жив и радуйся. Но нет… Макс, как пришёл в себя, поднял кипиш. И вот вместо того, чтобы трудиться над бутылочкой чего-нибудь охлаждённого, пережидая сезон дождей там, где его и следует пережидать, то есть подальше от джунглей, Марден в итоге сидит на дереве, как одуревшая макака, – успевай отряхиваться от пауков и муравьёв.
В последние дни Аню, Диму и Екатерину Васильевну почти не охраняли. Раньше им шагу не давали сделать без сопровождения, разве что в туалет не отводили под ручку и не помогали портки снимать, а теперь над ними никто не висит. Оно и понятно. Куда им бежать? Вот Максим и придумал полюбоваться матерью и друзьями вблизи. Не пришёл посоветоваться, ни о чём не спросил – просто заявил, что обгонит экспедицию и затаится над ними в ветвях.
– Пойду один. Если со мной что-то случится, возвращайтесь с Лучо домой.
Пойду один… Удумал. А платить кто будет? Нет, деньги, обещанные за сопровождение, Шустов-младший отдал заранее, но чаевые никто не отменял. В итоге на разведку отправились втроём. Вышли ночью. Нарочно петляли, стараясь идти по затопленным местам. Дожди пока прекратились, но воды в лесу оставалось предостаточно. Вода хорошо скрадывала следы. Проклятущим агуаруна дай повод, они тебя в два счёта отыщут по самому неприметному отпечатку. Сапоги перед выходом замотали банановыми листьями, чтобы спрятать рисунок подошв. Сами обмазались илом и грязью, а рюкзаки, ружьё и прочие вещи, кроме гамаков, закопали во временный схрон.
Марден наметил возможное направление экспедиции. Знал, где пойдут агуаруна. Когда с тобой лодки и мулы, выбираешь путь попроще. Правда, два мула у Скоробогатова подохли. Неудивительно. Скотина, конечно, крепкая – не то что лошади. Болеют реже и жрут что дают. Не ерепенятся, когда клещи обсосут им ноздри и глаза. Но в джунглях любая скотина, упряжная и вьючная, истощается. Измученная ночными вампирами и слишком грубой травой, в конце концов помирает.
Первого мула у Скоробогатова два дня назад укусила гремучка. Что случилось со вторым, Марден не понял. Обоих мулов индейцы благополучно завялили. Запасов, конечно, прибавилось, но в остальном носильщикам пришлось невесело. Шли они медленнее, остановки делали чаще. На стоянках кандоши собачились с агуаруна, а вместе они грызлись с метисами. Станешь тут нервным, когда тебе в лагерь подбрасывают окровавленное чучело ленивца, а потом прячут на твоём пути новые ловушки, на этот раз более скрытные. Одному из носильщиков прилетело зазубренными колышками по ногам: наступил на растяжку и получил хлёсткий удар под самые сухожилия. Правда, отделался царапинами. О ведьме и говорить нечего. Рядом с ней нервничали даже агуаруна. История повторялась. Мардену пока не удалось рассмотреть старуху, однако он не сомневался, что ведьма та же. Скоробогатов, как и Шустов, не стал её прогонять. Молча смирился с присутствием дикарки.
Позавчера,