– Нет, если хочет увидеть свою голову отрубленной и высушенной, пожалуйста, милости просим, – ворчал Марден, пробираясь через напоённые водой логи, – но как-нибудь без меня.
Глава четвёртая. Старая ведьма
Дима, перекрикивая ливень, повторил:
– «Цивилизация чавин возникла на пустом месте. До них тут жили дикари. Прятались по пещерам, размахивали каменными топорами, может, выли на луну. А потом – бац! Появились чавин».
– Дим, я всё перевела. Слово в слово.
Аня лежала в гамаке Покачалова. Сам Никита вместе с Раулем отлучился в палатку Скоробогатова. Пропахшая пóтом ткань сестру не смущала. Вторую неделю, не переставая ни на час, шли дожди, и сил ублажать собственную брезгливость ни у кого не было. Диме порой казалось, что он начнёт ходить под себя, только бы не вылезать из-под тента.
– Ну, Вальтер Хосе, конечно, молодец, – наконец отозвался Артуро. – Любит своё дело. Но живёт в мире Дамбартон-Оукской конференции шестьдесят восьмого года и взрослеть явно не хочет.
– Что это значит?
– Значит, что он безнадёжно отстал. Не верит результатам новых радиоуглеродных анализов. Закопался в старых подшивках «Американ Антрополоджист» – из тех лет, где так любили ссылаться на Мензеля, Роу, Досона и прочую братию из Беркли.
Дима поморщился. Понял далеко не всё из переведённого Аней, но общую идею уловил: Вальтер Хосе, к которому они с Максимом приезжали обсудить Инти-Виракочу, не лучшим образом ответил на их вопрос о «величайшей тайне цивилизации чавин».
– До чавинцев в Южной Америке были и другие цивилизации. – Артуро елозил между зубами зубной нитью. Разговорившись, забывал о ней. Потом вновь принимался за чистку. Нить покраснела от крови, но племянника Дельгадо это не останавливало.
Дима не планировал приставать к Артуро с расспросами, но часом ранее увидел, как тот возвращается из палатки Скоробогатова без обычного сопровождения, и заставил себя натянуть влажные ботинки. Аня на его призыв откликнулась не сразу.
– Вообще-то Артуро говорит по-английски. Ты бы справился.
Лагерь после обеда выглядел мёртвым. Гамаки провисли под тяжестью тел, были неподвижны. Оба костра потухли. Куры и мулы молча ютились в наспех сооружённом загоне из лодок и свежесрубленных деревьев. Из палаток не доносилось ни слова – даже из той, где собрались люди Скоробогатова. Впрочем, дождь заглушал любые звуки.
Час назад Скоробогатов объявил днёвку. Рассчитывал, что охотники агуаруна осмотрят местность. Разумная предосторожность после «подарочка», сегодня утром обнаруженного в лагере. «Подарочком» его назвала Зои – правда, испугалась не меньше остальных. Агуаруна Катип, сын Титуса, в последнее время увивавшийся вокруг Ани, нашёл его первым – свежее чучело ленивца, вымазанное кровью, с грязью вместо внутренностей и со вставленными в глазницы комочками перьев. Кандоши такая инсталляция напугала до суеверного шёпота. Макавачи сказал, что это угроза, адресованная