«…Любовь к точности, симметрии, равновесию, порядку, иерархической стройности была у Николая Павловича такой же исключительной, как у старшего брата Александра. Но у того это пристрастие к симметрии и порядку сочеталось как-то с немалой душевной сложностью, а у царя Николая эта особенность сделалась манией. Это была его идея. И кроме этой идеи иных у него не было. Он ее положил в основание своей философии истории.
Чтобы создать стройный порядок, нужна дисциплина. Идеальным образом всякой стройной системы является армия. И Николай Павлович именно в ней нашел живое и реальное воплощение своей идеи. По типу военного устроения надо устроить и все государство. Этой идее надо подчинить администрацию, суд, науку, учебное дело, церковь – одним словом, всю материальную и духовную жизнь нации.
Но в отрочестве и в юности Николай Павлович еще не знал, что в его руках будет неограниченная власть. Он не знал, что у него будет возможность проделать этот гигантский опыт устроения государства по военному принципу строжайшей субординации и дисциплины.
Однако уже в детские годы, как бы предчувствуя, что ему придется править государством, во всех ребяческих играх брал на себя роль самодержца. У него была уверенность, что именно ему надлежит повелевать, и никто не оспаривал у него этого права. Как известно, за все шестьдесят лет своей жизни только однажды встретил он сопротивление своей воле. Это было 14 декабря 1825 года. Этого дня он никогда не мог забыть».
Подрастая, великий князь все более увлекается внешней, парадной жизнью армии, в первую очередь – гвардии. Она составляла основу столичного гарнизона. С малых лет тянула к себе военная дисциплина и организованность, парады и маневры, приближенные к боевым действиям. Немалую роль в этом играло познание военной истории, полковых летописей лейб-гвардии. Впрочем, это была черта характера у многих Романовых, поскольку их жизнь была связана в первую очередь с армией и флотом. По крайней мере, все они носили военные мундиры с юности, до конца своей жизни были за редким исключением шефами гвардейских полков и батальонов, эскадронов и батарей, флотского экипажа гвардии.
Недоброжелатели Николая I пишут, что впоследствии «единственным и истинным для него наслаждением» была «однообразная красивость» хорошо дисциплинированного войска. Дисциплина в николаевской армии и на флоте была «палочная», по примеру армии Прусского королевства. Именно против этого протестовал полководец в чине генералиссимуса А.В. Суворов-Рымникский, князь Италийский, вошедший в историю как русский военный гений. Но его не услышал ни император Павел I Петрович, ни его сын-венценосец Николай I Павлович. А следовало бы услышать и понять: воинство России боготворило победоносного военного вождя. Его образ страшил Европу.
Об этом в 1836 году свидетельствовал