Кстати, о девочках. Для сексуальных утех мы вызывали лучших проституток Алма-Аты: Королеву минета и ШахереЗаду. Та, что Королева – вылитая Скарлетт Йохансон, милая блондинка с пухлыми губами, ну а Шахерезада – Ким Кардашьян, почти, но попа как у Ким точно. Для нас девочки были всегда свободны: травы сколько хочешь, часы никто не считал, платили сразу за ночь.
А дальше – больше.
Чем больше мы зарабатывали, тем больше мы тратили. Из доступных развлечений всё приелось, хотелось чего-то новенького. Чем-то новеньким не стало расширение производства, образование, приобретение недвижимости или новое дело.
Новеньким стал опиум или «хан», как называли его в Алма-Ате.
Работа начала стопориться, деньги таяли как майский снег, не хватало то на одно, то на другое, и наглости нашей не было границ. «Рояль» всё слабел и слабел, всё разводился и разводился. В конце концов, дошли до того, что загрузили машину не спиртом, а водой, и с вырученным баблом за «воду» поехали отрываться на Иссык-Куль. Спустя месяц дошли слухи, что нас ищут. Искали дунгане, в территориальном понимании казахстанские цыгане. По большей части дунгане занимались наркотой, но и «крышевать» не брезговали. Обманутый магазин «заказал» выбить потерянные деньги: мы скрывались, несколько раз дунгане приезжали домой, говорили с матерью. К нашему великому счастью, ей-ей матч-пойнт, преследователи поубивались в разборке с другой бандой, и им уже стало не до нас.
С производством «Рояля» было покончено. Мы завязли на тяжёлых наркотиках. Из восьми человек компании «дачного Рояля» живы только я и Славон.
Дальше – больше.
На раёне
Понимая, что дальнейшие годы моей жизни будут связаны с наркотиками, возможно, вы спросите: «А куда же смотрели родители? Как могли такое допустить? Как парень, увлечённый спортом, с предпринимательской жилкой, с думающей головой и подвешенным языком мог упасть на самое дно?». Я бы сказал в преисподнюю.
Объясню.
Начнём с отца.
С уходом из семьи отец никакого участия в судьбах моей и брата не принимал, он вычеркнул нас из жизни, как ластиком стёр, будто и не было двенадцати лет, прожитых вместе. Сейчас, став отцом, я не понимаю, как это возможно, то ли, правда, его «старуха» приворожила, то ли натура такая амёбная, слабая, не знаю. Видел я батю лишь несколько раз: когда приходил к нему на работу за деньгами, и однажды рано утром: отец брёл, прихрамывая, уже под хмельком, звеня пивом в авоське. Последняя встреча состоялась по требованию матери – отец пытался прочесть мне мораль о вреде наркотиков – я развернулся и ушёл.
Мама работала с утра до ночи, сначала в гостинице, потом в «Арасане», затем на рынке. Да, мы были хорошо одеты, завтрак, обед и ужин в холодильнике, но дома проводили лишь двадцать процентов времени, а восемьдесят – на улице.
Улица