– Выглядело? – Киара ласково погладила мужа по руке, стараясь унять старые раны. – Преступление не перестаёт быть преступлением от того, что кто-то не планировал убить её напрямую.
– Да, она поехала в поезде в самый последний момент.
– Подвернулась под руку. Как и я, – заключила Киара, и Арора задумался над точностью формулировки.
Как-то до этого ему не приходило в голову проводить параллели между жизнями двух любимых женщин.
– А у вас мамины глаза! – Киара тепло улыбнулась, поглаживая его по щеке. – Я помню ту фотографию на её тумбочке, где она вместе с вашим отцом. Как они познакомились, Рэйтан?
Уголок рта её обожаемого Арора скользнул вверх, рождая кривую и невероятно привлекательную ухмылочку, от которой замирало сердце.
Рэйтан фыркнул:
– Пытаешься отвлечь меня от грустных мыслей, моя малявка?
– А если да?
– У тебя получается.
– Не увиливайте! Так как познакомились ваши мама и папа?
Хмыкнув, Рэйтан привлёк Киару ближе к себе, однако ответил.
– Нормально они познакомились.
– И всё?!
Он заулыбался, встретив выразительный возмущённо негодующий свет глаз.
– А что ещё? Ты хочешь услышать подробнее?
Арора от души насладился возмущённо приоткрытым ротиком жены, прежде чем начал рассказывать. До этого он ни с кем никогда не обсуждал свою личную жизнь – просто не мог этого делать, и кроме Арджуна про маму и папу в подробностях не знал никто. Даже дади была не в курсе нюансов трагедии. И вот сейчас он чувствовал что готов. Непростые по эмоциям слова рождались сами и удивительно легко выходили наружу.
– Отец говорил, что в то время они оба учились в университете, – с лёгким вздохом поведал Рэйтан, отлавливая нежную ладошку Киары и переплетая её пальцы со своими. – Оба молодые, бесшабашные. Студенты на первом курсе университета в Дели. Мама была хоть и маленькая, – тут Рэйтан с усмешкой сжал пальчики своей милой, усмотрев ещё одну аналогию, – но яркая, заметная. Весёлая, хотя знала своему веселью меру. Отец сразу был ей очарован. Он обольщал её изо всех сил, тем более что сражаться было за что: в то время за мамой ухаживал ещё один мужчина – белый. Довольно влиятельный, солидный бизнесмен. Долго ухаживал, и он тоже был очень настойчивым, однако мама отвергла его в пользу моего отца.
Рэйтан чуть нахмурился, когда произнёс это, словно слова воскресили нечто неуловимое в его душе. Какое-то время он молчал, ловя смутное воспоминание, скользящее по задворкам сознания. В душе́ всколыхнулся целый вихрь вопросов, которые и вопросами-то пока назвать было нельзя; скорее ощущениями, догадками. Предчувствиями, что мучили его, как на вокзале при встрече с Мистиком. Мысль о Мистике немедленно вызвала желание связать одно с другим, и Рэйтан свёл брови в одну чёрную линию, пытаясь поймать подобие догадки. Чёрт, он был не силён в домыслах! Его стихия – бизнес и цифры, а потому сейчас было очень трудно вычленить из моря эфемерной субстанции