– Папа, я тебе обещаю, что буду благоразумной. Ты же меня знаешь. Тебе не о чем волноваться, – взяв его покрепче под руку, проговорила я.
– Да, Лерочка, знаю, но не могу не волноваться. Ты – моя гордость, единственная дочь, звезда университета!
– Как раз об этом… Пап, я бы не хотела работать над дипломом с Арсением Витальевичем…
– Что?! – отец остановился и внимательно посмотрел на меня, и когда не увидел и тени шутки, нахмурился.
– Дело в том, что у нас как-то не сложились отношения, да и подход к теме совершенно разный. К тому же, мы умудрились повздорить, – я перевела дыхание, чувствуя, как покалывают кончики пальцев от волнения под суровым отцовским взглядом.
– Валерия, я не понимаю тебя! Романов – блестящий медиевист и талантливый ученый. Даже если у вас разные взгляды на изучаемую проблематику, это только на пользу! Вспомни, что Сократ4 говорил, что истину можно найти в споре, если один из оппонентов считает себя умнее, то должен помочь другому найти правду. Для этого он рекомендовал принять позицию оппонента и вместе с ним доказать ее ошибочность, – первый шок прошел, и отец, успокоившись, снова повел меня к дому.
– Да? А Ювенал5 говорил: «Воздержись от спора – спор есть самое невыгодное условие для убеждения»!
– Вот именно, Ювенал твердил про убеждение. А вам не надо никого убеждать! – усмехнулся папа. – Вам надо достойно написать работу. Он будет твоим руководителем, и точка. Тем более, об этом я просил ректора как о личной услуге и не стану идти на попятную.
Так я потерпела фиаско. Теперь оставалось сообщить об этом Арсению, вот только совершенно не хотелось сталкиваться с ним вновь. Промучившись всю ночь от бессонницы, словно декабрист перед казнью, утром я поплелась на кафедру к Романову…
Все-таки человеческая психология – удивительная вещь. Мне было так страшно встречаться с Арсением, что чем ближе я подходила к заветной аудитории, тем тяжелее становилось идти. Единственное, что хоть как-то подбадривало, что до следующей недели его лекций больше не будет. Может быть, за эти несколько дней гнев Романова поутихнет. Набравшись смелости, я постучала в дверь.
– Войдите, – прогремел голос злосчастного преподавателя.
– Мне нужно поговорить с вами, – протиснувшись в полуоткрытую дверь, проговорила я.
– Слушаю вас, Ланская.
Арсений, как обычно, читал книгу, но в этот раз отложил ее