Она подала мне руку. Я снял перчатку, и подал ей руку в ответ. Её рука была тёплой и непривычно нежной.
– Я тоже рад Вас видеть, лейтенант, – ответил я ей. – Искренне рад, что Вы живы. И благодарю Вас за всё, что Вы для меня сделали.
– Так ты уже знаешь, капитан? – удивился ван Фростен.
– Как не знать, друзья, – ответил я ван Фростену, не сводя глаз с Элизабет, – благодаря вам я жив!
Глаза у Элизабет Суге были усталые, как у человека, который на допингах много дней. Так выглядят десантники после девяноста дней тяжёлого боевого выхода. Сколько же ты дней не спала, лейтенант Сугэ?
– Гм, какие же вы, всё-таки манерные, остзейцы, – сказал стоявший рядом Одинцов. – Элизабет, давайте хоть я Вас обниму!
– Geh weg, Odintzoff*, – сказала Элизабет, поморщившись в шутку и улыбаясь, – Я же говорила тебе, пошёл вон: – kein Körperkontakt, keine Umarmung.* Улыбалась она красиво, какой-то очень знакомой улыбкой.
– Ладно, ладно, – Одинцов сделал жест рукой, – и всё-таки, помните, как у Вас говорят, – Ich stehe zu Ihrer Verfügung*.
– Я говорила Вам, что Ваше гортанное "р" желает желать лучшего? – спросила Одинцова, шутя, Элизабет. – Всё потому, что вы недостаточно настойчивы. «Р» Элизабет произнесла по-русски, от усталости получилось похоже то ли на рычание, то ли на урчание: "р-р-р…" Все, кто стоял рядом, заулыбались, глядя на неё. Кажется, у неё был дар превращать усталость в бодрость и плохое настроение в хорошее.
– Это ничего, – сказал Игорь Одинцов, с удовольствием глядя на Элизу, и превратившийся, на какое-то время, из полковника и грозы пиратов, в мальчишку-кадета, – зато у меня «р» наступательное, а у многих оно правильное, но отступательное.
– Элиза засмеялась и бросила в него своей перчаткой. Одинцов словил её, и тоже смеясь, подал ей обратно.
В это время, на трапе, появились лейтенант фон Бём и Рязанцев. За ними, затянутые в сетки для пленных, шли три терриса, взятых Рязанцевым в плен. Павел пристегнул их контактным креплением с одной стороны к себе, с другой – к фон Бёму.
– Здравствуйте, Павел, – сказала Элизабет, помахав рукой Рязанцеву.
– Привет, принцесса, – махнул рукой Павел в ответ. – Видите, – он показал рукой в нашу сторону, – привёз Вам, что обещал.
Мне почему-то показалось, что речь обо мне. А Элизабет, которая лейтенант Сугэ, кажется, давно со всеми знакома.
– Не махайте так руками, – почему-то недовольно ответила Элизабет Павлу, – у вас же на руке крепление к «Фау-5!» Если будете так изображать мельницу – сетка порвёт Ваших пленников в куски.
– Слушаюсь, принцесса, – согласился Рязанцев, но всё равно снова дернул руками.
Русские, и в частности Рязанцев, часто называют всех подряд девушек, принцессами. Как я понимаю, это что-то вроде нашего «Mein Schatz»*. Хотя, честно говоря, Элиза того заслуживала. Она говорила, как принцесса, смотрела, как принцесса. Даже кидалась перчаткой как-то по-особенному. Я не заметил