Булгаков и княгиня. Владимир Алексеевич Колганов

тогда вместо медали отправлю-ка я тебя в командировку на Урал. Года тебе на эту пьеску хватит?

      – Тогда уж лучше медаль, – я представил себе качество снабжения в каком-нибудь забубённом Златоусте, и мне отчаянно захотелось поработать… но только бы в Москве.

      – Медаль, так медаль, – с некоторым сожалением пробурчала трубка. – Ладно, пьесу мы другому автору поручим. Так что, будут другие пожелания?

      – Не знаю, как сказать, – замялся я, с трудом подбирая нужные слова. – Мало того, что театр… Тут вот ещё… тут в журнале меня и вовсе задолбали. Мо́чи нет дольше такое отношение терпеть.

      – Это как же так! – взревела трубка. – Разве можно над заслуженными демократами издеваться? Нет, погоди, мы с ними разберёмся. Ты только фамилию скажи.

      – Как его… Чичиков… Чичерин… Ах, да! Перчаткин есть такой. Вежливый господин, однако редкостная сволочь! Если приглядеться, оказывается, жулик ещё тот! Да и вся их мерзкая компания… – тут я припомнил отощавший кошелёк. – Лицемеры, бездари и оголтелые мздоимцы!

      – Я сам лицемерить не люблю, а другим и вовсе не советую, – не на шутку рассердилась трубка. – Ты погоди. Я сейчас Лаврентию скажу…

      – Ой, вот только этого не надо! – я уже пожалел о сказанных словах. – А нельзя ли как-нибудь иначе?

      – Да ты пойми, садовая голова, у нас спокон веку эдак принято. Если, к примеру, ты чем власти не угодил – или на кол, или в штрафные роты.