Зачем их грязью покрывали?
Талант – талант, как ни клейми.
Забыты те, кто проклинали,
но помнят тех, кого кляли.
Все те, кто рвались в стратосферу,
врачи, что гибли от холер, —
вот эти делали карьеру!
Я с их карьер беру пример.
Я верю в их святую веру.
Их вера – мужество мое.
Я делаю себе карьеру
тем, что не делаю ее!
1958
Следы
Памяти Паоло Яшвили, Михаила Джавахишвили, Тициана Табидзе
Я не успел застать живыми вас.
В провидческом каком-то упованье
я, поднимаясь в горы,
каждый раз
искал следы, оставленные вами.
Здесь вы ходили с облаками вровень,
и подпевали эти птицы вам.
И горы эти
вам родня по крови,
Паоло, Михаил и Тициан.
Но нет, —
неправда правду не обманет
ни действием,
ни сутолокой фраз.
Он понимал, что все на место встанет,
лишь виду не показывал —
Кавказ.
С его травой пахучей на ботинках
здесь вы прошли у каменной гряды,
и снова проступают на тропинках
дождем враждебным смытые следы.
«Ты вечером с гор взгляни!..»
Ты вечером с гор взгляни!
Как на форели крапинки,
зелененькие и красненькие
горят разноцветно огни.
Над крышами
и оградами
сгущаются мгла и тишь.
Усталым большим виноградарем
ты,
милая Грузия,
спишь.
И в снах твоих медленных,
Грузия,
сплошной вереницей даров
плывут виноградные гроздья,
как связки воздушных шаров…
В грузинском селении
Я столько невзгод пережил!
Но снова в знакомом селении
грузинские травы целебные
я к ранам своим приложил.
Я в женщине той обманулся,
с которой судьбу я связал,
и друг от меня отвернулся
за то, что я правду сказал.
Но вот у кувшинов пузатых
с друзьями своими стою,
грызу кукурузный початок
и крупною солью солю.
Свободный от уз и клевет
я запахом трав отуманен,
и брат мой —
грузинский крестьянин,
и брат мой —
грузинский поэт.
О свежесть початков душистых!
О промельк форели в волне!
И прежняя жадность до жизни
опять загудела во мне.
Мне надо снегов крупитчатых,
мне надо слез и забав…
Весь