– Вы должны непременно послушать Нессу! – встряла мисс Вейр. – Где она, кстати? Инструмент стоит без дела уже целую вечность, а ведь она так славно играла, гостям всегда очень нравилось. Мэгги! Софи! Куда все подевались? Джеффри, поди найди сестру, я тебя прошу.
– Несса должна быть в саду, – отозвался он лениво, но не тронулся с места. – Она хотела побыть на воздухе: у нее болела голова.
Старая дама метнула на него молнию сквозь очки, и Делия, желая предотвратить бурю, встрепенулась:
– Не волнуйтесь, я схожу за ней.
– По коридору и налево, милая! – крикнула ей вслед хозяйка.
С боковой веранды открывался вид на фруктовый сад. Земля тут имела заметный уклон, и лужайки нисходили каскадами, упираясь в живую изгородь. В середине склона видна была купальня для птиц и солнечные часы на простом каменном постаменте, а еще ниже белела скамейка с сидящей на ней одинокой фигурой.
Делия несмело приблизилась, не зная, что сказать: теткина просьба могла прозвучать в ее устах не очень-то вежливо, и она мысленно выбранила себя за навязчивость. Ванесса сидела без шляпки, склонившись над альбомом для рисования; толстый томик, обернутый бумагой, лежал подле нее. Услышав шорох, она обернулась, помедлила и молча передвинула книгу к себе. Делии ничего не оставалось, кроме как принять это сдержанное приглашение. Она присела рядом и, не в силах побороть любопытство, краем глаза заглянула в альбом. Несколькими уверенными карандашными росчерками на листе был обозначен женский профиль с длинными ресницами.
– Это будет камея, – сказала Ванесса, не поднимая головы.
Делия промолчала: слишком живо было воспоминание о сцене с брошью-лирохвостом. Разговор ей, однако же, хотелось поддержать.
– Вы, оказывается, еще и на арфе играете…
– Не играю, – сухо ответила девушка. – Почти со школы. У нас в доме редко звучит музыка с тех пор, как умерла мама.
В горле встал комок. Захотелось – до отчаяния – сказать что-то очень теплое, обвить словом, как руками за шею; иногда ведь достаточно простого «Я с тобой», чтобы стало легче. Но нужные слова не шли, и пугала мраморная неприступность Ванессы.
– Простите, – только и смогла вымолвить Делия. Затем, чуть приободренная благосклонным молчанием, прибавила: – Я понимаю, что вы чувствуете: моя мама тоже умерла. Правда, я тогда была совсем маленькой…
Карандаш затих в длинных пальцах, словно задумавшись, и принялся рассеянно вычерчивать волны и петли.
– Знаете что: не читайте больше памфлетов, – сказала она вдруг. – У нас много книг, я покажу вам. Выберете, что захочется.
Растроганная этим проявлением участия, Делия улыбнулась и кивком показала на книгу, лежавшую рядом:
– А эту можно посмотреть?
– Смотрите, – ответила Ванесса