Последнее, что я по-настоящему помню (хотя еще была долгая дорога, часы ожидания, стучащие от страха зубы, вкусный обед, приветливые стюардессы и кофе в Лиссабоне) – посадочные огни аэропорта и взволнованно размахивающий руками папа-капитан.
А маленькая кукла жива до сих пор.
И разве так уж важно, что за годы поблекли яркие цвета нарядного платья, поредели светлые локоны и где-то в бурных волнах жизни потерялась одна нога – алое тряпичное сердце по-прежнему наивно и преданно поет о любви!
___________
*Rzeczpospolita (польск.) – Название польского государства.
Шаг
Елена Шмелева
Девочка робко показала папе свою работу.
– Знакомый сюжет, копируешь мастеров, воруешь идеи, – отец мельком взглянул на холст и опять уткнулся в бумаги.
– Я вовсе не украла эту картину. Я в нее вошла! Здесь другая изумрудная реальность, созданная мной. Доски мостика покрашены синим. Великий художник использовал зеленые и коричневые цвета. Он посадил огромные деревья, нимфеи, а я… – девочка не успела договорить.
– Значит, ты украла его сюжет! – отец чуть дольше задержал взгляд на полотне.
– Нет. Я восхитилась и шагнула внутрь! Я посадила в новом пространстве лилии, иву и траву. Наполнила это место своими чувствами.
– Ты скопировала, – отец явно не хотел продолжать разговор.
– Зачем мне точная копия? Я прониклась красотой, которую написал Художник и создала эту изумрудную картину. Он вдохновил меня, может быть, и я тоже кому-то передам свою радость.
– Просто ты не можешь придумать собственный сюжет. Вот и присваиваешь чужое. Так и скажи: «Я срисовала». Если хочешь чего-то добиться, ты должна много трудиться, получить профессиональные навыки, а потом уже рисовать, – отец замолчал, его взгляд был серьезен.
Девочка вздохнула и тихо проговорила:
– Пожалуй, я пойду.
Шаг. Синие доски моста. Ветер шелестит листьями. Запах лилий и воды. Еще несколько шагов. Девочка вспомнила недавний разговор. Как раньше она много угодничала, чтобы получить признание и похвалу от взрослых. Сейчас они ей не были нужны так же, как и разрешение отца на творчество. Но разговор ее расстроил.
«Все-таки мне обидно, что папа не оценил мою работу», – призналась она самой себе. Ей вспомнилась одна из любимых цитат: «Держаться за собственный гнев и обиду все равно, что выпить яд и при этом ожидать, что умрет другой». «Будда прав, – девочка улыбнулась, – я совсем не хочу быть отравленной ядом. «Каждый рассуждает так, как он считает нужным. Может папа прав?» – этот вопрос очень неожиданно прорвался сквозь горькие мысли.
Девочка вспоминала, как много она обижалась раньше, подавляла свои чувства, слыша без конца: «Не кричи! Нечего надувать губы! Кто ты такая, чтобы высказывать свое мнение? Не рыдай…» Уж слишком много было этих замечаний. «Молчи и делай так, как я говорю», – родители, воспитатели, учителя – все они часто это произносили. «Стань удобной для нас, тогда, может быть, мы