– Это не я, Валька, правда, не я… Я знаю, кто это.
– Кто? – насупившись, исподлобья спросил Валька.
– Не наши. Мальчишки с Чижовки. Они вчера здесь были. Я им, дурак, не выдержал, проболтался про твою Чиквантину. Они рассмеялись. Потом ушли. Наверное, перед уходом решили поглумиться. Это не я, Валька, ты веришь мне? Вот, смотри, я монеты принес, остались все-таки. Держи.
Владик разжал ладонь. На ней поблескивало несколько итальянских лир.
– Верю! – улыбнулся Валька сквозь набежавшие слезы и дружески похлопал Владика по плечу, – зачем рассказал-то? Нашел кому…
– Прости, я не хотел, – запричитал Владик, как будто кукурузу он растил, а не Валька, – что ж теперь делать-то?
– Ничего, новую посадим, – как-то непривычно для себя самого, серьезно, по-взрослому, ответил Валька.
Что-то перевернулось в нем в эту минуту… Детские игры, шалости, нелепые затеи в один миг оказались далеко позади. Будто выросла неожиданно перед Валькой Белозеровым большая высокая стена, заградив и отделив своей бетонной толщью прошлое. И дело, конечно, ни в погибшей Чиквантине, ни в хулиганах с Чижовки, и даже ни в плачущем повинившемся Владике… А скорее в том, что детство, таким вот странным образом, смешным приключением, прощалось с ним. И делало это, как водится, по-старинке…
Мария Молодцова
Молодцова Мария Михайловна родилась в 1987 г. в Москве. Работала администратором сериалов на «Мосфильме». Училась в Литературном институте им. Горького. Публиковалась в журнале «Октябрь», «Сибирские огни», в альманахе «Литературный оверлок». Живет в Москве.
Автофикшн
Бывает – идешь по улице, идешь, как всегда. И тепло, и закатного солнца лучи пробиваются розовым, и запах чего-то сладкого, цветов или пролитой на асфальт колы – лето еще не кончилось. Но чувствуется – за спиной крадется осень, дышит в затылок. Прелым дышит, листьями, хвоей, костром, холодным воздухом прямо в нежное тепло шеи, туда, где кромка волос. Чувствуешь это и думаешь: лето просрано? или все идет своим чередом? Здесь надо себя убедить: нормально всё, пойдет, и не обязательно вдаваться в подробности.
Не обязательно, но тянет. Тянет-пахнет смертью. Увядание. У только недавно пересаженных роз пожухли листья, засохли бутоны. Они возродятся весной. Но все равно в голову лезут мысли о тлении, есть что-то формалиновое в этом густом аромате желто-красного. Хочется это пережить. Перезимовать медведем. Очнуться от забытья розой-второгодкой по весне. Пустить лист. Пустить корень. Впитать свет.
Я впитываю свет. Я мёрзну. Трудно привыкнуть к другому климату. К другому, третьему, четвертому… Но к жаркому, конечно, проще. Спасают все эти прелести, вроде океана и бананов.. Здесь – другое. Ветра с Балтики пронизывают насквозь любой теплофайбер. Не снимать лето напролет