Наша беда в том, что мы ленимся делать подарки нужным людям, ленимся лишний раз отнести коробку конфет врачу, например, и в этом проблема. И мне приходится самой учиться всем этим элементарным премудростям, тк родители меня этому не научили, они сами были всю жизнь прямолинейны и скупы на подарки. Ольга Мишина, подруга моя, в этом отношении молодец, всегда подарочки медсестрам, врачам, маленькие, шоколадку там, и тд. И потом без очереди анализы забрать свои, или сдать, и все такое, со всеми шуры-муры, и все без очереди. И молодец, так и надо.
Чем больше живешь, тем больше узнаешь о своих предках. Оказывается, у моего прадедушки по папиной линии, Ивана Шарова, у которого в Ботаково до революции была кузница и конюшни, после 10 лет сталинских лагерей было не все в порядке с головой. Его потом, когда он вернулся из лагеря, звали Ванька- чокнутый, и пугали им местных ребятишек. У него нервы съехали в лагере, что, в общем, и понятно, когда человека сажают ни за что, просто из зависти, по доносу, за то, что был хорошим хозяином до революции, а при большевиках это было на каждом шагу – доносительство. Конечно, крыша поедет от такого стресса, да и там, на лесоповале в Сибири, работать надо было на износ. А моя мама до свадьбы и не знала, что папа – внук репрессированного, а в совке это было же позором, да еще если у человека с психикой проблемы – тем более. И у папы и его брата родного тоже с детства нервные тики были, то есть изначально там по линии Шаровых нежная душа была у людей, а прадеда так вот шибанула судьба, конечно, крыша поедет. Не мудрено. А папин брат в 45 лет покончил с собой, у него были панические атаки, а это не лечили в совке, мол, нет таких болезней в «здоровом советском обществе», и нервным людям сразу ставили шизофрению.
Да, я, кстати, тоже однажды реально почувствовала, что у меня конкретно едет крыша, и почва уходит из-под ног, это когда вся история с Максом приключилась, и с Предрагом, который мне нравился, а Макс вот не очень нравился, но замуж звал, тк его мама заставляла.
3 февраля. Опять весна на носу, кстати, и опять пошла-поехала ностальгия по тем романам и приключениям. Это было так захватывающе, я была свободна! Так уже никогда больше не будет. Сейчас у меня семья, обычный рутинный быт, я совсем не слежу за собой, сижу дома.
Очень-очень боюсь не вернуться из роддома и не увидеть больше, как Маня улыбается, не услышать, как она смеется, как говорит «я люблю маму Галю». Сережа меня успокаивает, но это, наверное, естественный страх, как перед операциями, ведь всякое может приключиться, не дай Бог, конечно.
Бабушка Нина как выдаст пенку – хоть стой, хоть падай. Мне даже иногда кажется, что она к нам специально приходит, чтобы меня доводить, чтобы найти что-то плохое в нашей жизни, и потом радоваться неделю. У нее прямо