Гости неспешно бродили по залу, любуясь камнями под ногами, изысканными танцами и пышнотелыми красавицами, поедали великолепные яства и пили удивительные на вкус теренсийские вина. Изредка они сталкивались и заводили светские беседы, основным предметом которых были предстоящие и прошедшие войны, достоинства и недостатки нынешнего Короля Акрата III и, разумеется, сегодняшняя помолвка.
Сама принцесса Мельсана сидела на небольшом троне по правую руку от отца – статного чернобородого красавца, едва тронутого сединой. Слева от Короля Акрата сидел высокий блондин с решительным лицом – молодой герцог Ильмер Хорнкарский. Его нельзя было назвать красавцем, и уж тем более его внешность казалась блеклой в сравнении с красотой принцессы. Красивый овал лица, огромные кошачьи глаза, пухлые розовые губки и каскад дивных золотистых волос, стянутых серебряным обручем – все девушки Леогонии завидовали Мельсане, а мыслить о чести быть удостоенным хотя бы мимолетной очаровательной улыбки могли лишь самые достойные люди Западного Вильдара.
Однако сегодня принцесса была не в духе. Странный опустошенный взгляд ее чарующих глаз тревожил Акрата, и настроение Мельсаны каким-то странным образом передавалось всем гостям нынешнего бала. Казалось, что гости ожидают чего-то, чего не знает никто. И обильно накрытые столы и выбивающиеся из сил музыканты и танцоры никак не могли потеснить скуку из Тронного Зала. Лишь только сплетни и интриги – развлечение любого двора – хоть как-то развлекали собравшихся здесь.
– Послушайте, милейший Лорд Айрен, – говорил молодой гирлинский барон своему собеседнику, низкорослому толстяку с маленькими хитрыми глазами и кривым носом. – Вы знаете, что предсказали намедни эти илинские прорицатели? Будто бы грядут жестокие войны и все в таком духе.
– Чушь, мой юный друг! – У толстяка был неприятный голос, похожий на хрюканье насытившейся свиньи. – Эти проходимцы только и знают предсказывать всякие гадости. Шарлатаны они, и весь сказ! Давно их всех пора на костер. Hу посудите сами: с какой стати быть войне между Леогонией и Гирлином, если уже три века мы живем в мире, благополучно и взаимовыгодно торгуя. Вот вы, к примеру, барон, пойдете воевать?
– Да нет же, сударь. Какие могут быть речи. Я с вами полностью согласен. Тем более, – гирлинец поближе придвинулся к свиноподобному толстяку, отчего тот раскрыл полный кривых зубов рот в предвкушении новой сплетни. – Тем более, что наш нынешний правитель, Феманур, да продлятся дни его, давно уж погряз в развратничестве и ничего не ведает, кроме пикантных сцен со своими придворными. Поговаривают даже, что он, – молодой барон перешел на тихий шепот, – совершенно не гнушается общества совсем юных пажей и менестрелей.
Толстяк гнусно захихикал, отчего на лице гирлинского вельможи появилась самодовольная улыбка: мол, как же хорошо я осведомлен.