«не тебе мне нотации читать. твои возлюбленные книжки тоже всякую муть пиарят. в них депрессняк один. ещё классика запустила моду на святое горе. вот теперь и ты, видимо, на это говно подсел, интеллектуал хренов!»
По началу Андерсена обуяло пылкое несогласие, мол, искусство придаёт жизни смысл, помогает выразить свои эмоции. Литературные произведения наделяют читателя опытом, поддерживают его, учат справляться с трудностями и всё такое. Он даже совершил пару ошибок, спешно тыкая по клавишам.
«ну да, ты ведь птица высокого полёта. я забыл» – кратко отписался Дали. Что означают его слова? Неужели, поражался Андерсен, я действительно зазнался и настолько ослеп, что не вижу за обычными людьми их истории? Неужели попал в плен собственных убеждений?
«Прости, – попытался он загладить вину, – в чём-то ты прав. Я поразмыслю над твоими словами. Спасибо»
«ок»
Отложив телефон и вылив остывший кофе, Андерсен озадаченно плюхнулся в кресло. Голова кипела и отказывалась приниматься за работу. Кажется, Умберто был готов заснуть, отключиться, упасть в обморок, но только не вести с ним диалог.
– Эй! – отчаянно крикнул подросток, – ты не смеешь от меня скрываться! Я должен разобраться во всём!
Но Умберто игнорировал его просьбы и всё глубже прятался в извилистых коридорах. Умберто затыкал уши, подавлял любые реплики и отгораживался неприступными стенами.
Умберто
Он знает Андерсена с самого рождения. Он всегда за ним приглядывает, помогает в учёбе, выполняет поступающие задания и соблюдает бдительность. Он не ведает ни сна, ни отдыха, ни хотя бы мимолётного перерыва. Всего себя Умберто посвящает работе в огромной библиотеке. В ней возвышаются целые ряды полок, заваленные газетами, альбомами, виниловыми пластинками, книгами и прочими носителями информации. Нередко одно путалось с другим, что-то бесследно терялось. С рассвета до заката добросовестный трудяга разбирает кипы бумаг, расставляет предметы на свои места, ищет старые данные и ведет беседы с Андерсеном. Они действуют сплочённо, но порой случаются и разногласия.
Как сейчас. Уловив смятение и лёгкое дрожание пола, Умберто понимает, что лучше поживее смотаться, отрубить всякие связи и не нарушать молчания. Он переживает, что всё им построенное, нажитое и возведенное в идолы может рухнуть, развалиться, как вера в Деда Мороза. Умберто просто не может этого допустить. Обесценивание моральных позиций чревато не только разочарованием, но и глубоким безвоздушным отчаянием. Ямой, из которой невозможно выбраться или хотя бы увидеть свет свободы. Свет надежды.
– Отзовись! Я уже ни в чём не уверен! – говорит Андерсен. – Неужели эти дурацкие романы на самом деле вредны? Неужели литература ничем не отличается от рекламных плакатов? Только вместо колбасы «Дёнер» она толкает