Николай Павлович всё понимал и в душе потешался над своими министрами.
– Господа, вы знаете, что я только что имел беседу с послом Сеймуром. Не скрою, расстроился. Почему?.. Пришлось вторично пояснять свои планы на совместное с Англией сотрудничество. И вторично подтвердить моё предложение по Турции, весьма выгодное для Великобритании. Надеюсь на взаимопонимание английских джентльменов.
Однако особой радости в голосе императора министры не услышали, и сей факт не преминул отметить про себя Нессельроде: «И правильно! Можно ль доверять англичанам?» Но вслух произнёс:
– А Франция, ваше величество?.. Последнее время посол Кастельбажак что-то непривычно мирно себя ведёт. Не скандалит у меня в департаменте, не требует разъяснений по каждому поводу и вообще всё реже появляется в присутственных местах. К тому же чаще приходит трезвым, чем навеселе. Подозрительно, ваше величество! Как бы этот Наполеон фортель не выкинул – с королевой не сошёлся. Да и австрияки ведут себя подозрительно.
– Ваши подозрения беспочвенны, граф. Не найдут эти страны общего языка между собой. Слишком большие претензии у французов к англичанам. Вон только что на моих глазах француз прилюдно поскандалил с Сеймуром, опять что-то не поделили. Какая там дружба?!.. Нет-нет, исключено! Да и королева Виктория не пойдёт на разрыв со мной. А Австрия… не примет ничью, кроме моей стороны. Ну, в крайнем случае, будет нейтралитет.
Неожиданно государю возразил Меншиков:
– Австрия, бог с нею, ваше величество! Но как не вспомнить Наваринское сражение?.. И французы, и англичане вместе с нами тогда воевали бок о бок, несмотря на взаимные претензии. А сейчас снюхаются?!..
– Пустое, князь, пустое. Тогда была священная война христиан против мусульман: не до разногласий было. Нынче время другое.
– Однако союзнички быстро вышли из той войны, а нас бросили, и мы одни с турками стали воевать. Не верю им, ваше величество, – не сдавался морской министр.
Государь нахмурился, но в спор с «сухопутным адмиралом» вступать не стал. Он помнил секретное сообщение посла Бруннова о том, что французы после своих революций ещё слабы и не скоро наладят отношения с англичанами, а это исключает возможность их союза. Себя он успокоил мыслью: «По крайней мере, не будут мешать, ежели что».
Нессельроде молчал, где-то глубоко в душе оправдывая сомнения Меншикова. Карл Васильевич уже было хотел поддержать князя, однако, взглянув на хмурое лицо императора, благоразумно решил смолчать и на этот раз. «Нет уж… Напоминать об ошибках – рискованно, и весьма».
А император после небольшой паузы продолжил разговор о Турции:
– Так вот, господа, о Турции! Мы знаем, что Турция как никогда слаба. Нам необходимо…
– Покорнейше прошу, ваше величество, меня извинить, – проявив неслыханную дерзость, морской министр опять перебил государя на полуслове. – Но в сороковые годы