АДВОКАТША. Материалы к процессу. Л. Сержевская

он же продолжает платить мне всё одною и тою же монетою».

      «Простите мне, дорогой Антон Павлович, мои надоедания, я готов ему дать отступного, лишь бы он возвратил доски. Я десятый раз лезу на рожон, зная отлично, что с Николаем можно только есть салами, но отнюдь не делать дело. Николая же, и жалеть-то нельзя и ни к чему – он чувствует себя совсем счастливым. Ему писать я не могу – я бы разорвал пером всю бумагу».

      Но что мог ответить Чехов, только одно: «Милый Франц Осипович! Мне больно и стыдно».

      Двадцать восьмого марта 1889 года Антон получил от Николая телеграмму: «Приезжай ради Бога. Умираю. Бок болит». Антон забрал брата к себе, а Александру написал: «Наш Косой около 25 марта заболел брюшным тифом, формою легкою, но осложнившеюся легочным процессом. Перевез Косого к себе и лечу. Сегодня был консилиум, решивший так: болезнь серьезная, но определенного предсказания ставить нельзя. Все от Бога. Надо бы в Крым».

      Двадцать третьего апреля семья Чеховых выехала в Сумы, навсегда увозя Николая из Москвы. Уже в начале мая было понятно, что «у него болезнь, не поддающаяся излечению. Вопрос должен ставиться так: как долго будет продолжаться процесс? Но не так: когда выздоровеет?»

      18 июня Шехтель получил от Чехова скорбное известие: «Вчера, 17-го июня, умер от чахотки Николай. Лежит теперь в гробу с прекраснейшим выражением лица. Царство ему небесное».

      Часть 2. Антон Чехов и его отец Павел

      Раскольники Чеховы

      Моя фамилия ведет свое начало из воронежских недр, из Острогожского уезда.

А. П. Чехов – А. И. Эртелю.

      Какая-то Ольховатовка, воронежская глушь.

Б. К. Зайцев «Чехов»

      О нет, далеко не «какая-то». Именно старообрядческая Ольховатовка с ее суровой историей беглых раскольников стала генетической основой чеховского рода.

      После реформ патриарха Никона в 1650-х годах, приведших к расколу русской православной церкви, приверженцы старой веры скрывались от жестоких преследований на дальних окраинах Руси, в том числе и в степях Дикого поля. Среди них был и «первый» Чехов. Об этом предке дядя Антона Павловича, Митрофан Егорович, рассказывал именно как о «бежавшем вследствие религиозных притеснений».

      Упоминания о принадлежности Чеховых к старообрядчеству не единожды встречаются в письмах и воспоминаниях чеховской родни. «Я принадлежу к раскольнической категории и потому некурящий»,