Алиса упала на мои руки и я наконец ощутил её реальный вес (всё равно как пушинка). В её запястье снова забил пульс, но он был весьма слабый.
Я вошел в двери станции. В коридоре стояли медсёстры и фельдшеры. Они взглянули на меня с долей недоумения.
От меня они услышали лишь одно:
– Помогите.
3.
На станции тётушке оказали первую помощь, затем срочно отвезли в больницу. На меня смотрели с неким подозрением. Оно и понятно, я появился из ниоткуда с человеком в руках. Пришлось выдумать историю о том, что я якобы встретил её на улице и ей вдруг стало плохо, произошло это всё неподалёку от станции, поэтому я принёс её сам. Врачи вроде как поверили.
До конца дня я просидел в коридоре кардиологического отделения. Смотрел на замызганную белую плитку под собой. Вдыхал лёгкий, но пропахший хлоркой и перекисью водорода воздух. Люди проходили мимо, а я сидел, как статуя, застывший на месте.
Когда ко мне подошёл врач, мужчина светлой наружности, скромный по фигуре, уставший, но всё ещё с благородным взглядом, сердце моё застучало адски. Я боялся услышать то, что он может сказать. Страх отпечатался на моём лице и он это заметил. Он улыбнулся и успокоил меня:
– Не переживайте. Всё хорошо.
Мы обсудили состояние пациентки. Врач отметил, что приведи я её минутой позже, всё могло кончиться иначе. Повезло. Теперь, по его словам, всё наладится, но без тщательного обследования домой она не поедет.
Да уж, ещё как повезло. Даже не знаю, кого отблагодарить за возникшую ситуацию.
Напросившись в палату к тётке, я отбросил всякие думы на потом. Я увидел её побледневшее лицо, впадины под глазами, тонкие руки. На душе стало горько.
Я рассказал ей ту же историю, что и врачам.
– Видать, вышла на прогулку, да солнце напекло. Вот ведь дура старая, – пробурчала она на саму себя.
Затем пришла пора звонить её сыну и сообщать недобрые вести. Руки вспотели, когда я смотрел на экран телефона с открытой телефонной книжкой. Как сказать о таком, вот как?
Проглотив застрявший в горле ком, я просто нажал на кнопку вызова. Гудки звучали издевательски долго.
«Может, оно и к лучшему, если он не ответит», – подумал я, но сбрасывать вызов раньше времени не стал.
Сашка всё-таки ответил. О разнице в часовых поясах я вспомнил только услышав его помятый сонный голос. Отступать было уже поздно.
– Саша, мама твоя… она в больнице, – так я и начал, стараясь сокращать молчание между словами и в то же время произносить их доходчиво и чётко.
Я рассказал, что случилось. Он подолгу молчал, вздыхал, кряхтел. Я слышал, ощущал через телефон, что он не знает, что сказать, поэтому я продолжал говорить сам. Я рассказал, что сейчас состояние Алисы стабильное и прогноз благоприятный.
Сашка собрался