Вот и настал этот момент.
Жар пронёсся по груди от прилива адреналина.
Всё вокруг замерло…
То есть на самом деле. Всё замерло. Всё остановилось. Само время остановилось.
Наступила та самая незвенящая тишина.
2.
Итак, с вашего позволения, я продолжу то, на чём остановился.
Первые несколько дней после трагедии оказались для меня сущим адом. Меня увезли в больницу. Я просыпался и начинал истерически рыдать, осознавая, что произошло. Врачи старались не говорить со мной об этом, но я слышал их голоса за дверью палаты и всё становилось на свои места. Во мне не находилось достаточно сил, чтобы оставаться в сознании надолго. А может, мне давали сильное успокоительное. Ведь иначе я мог сойти с ума.
Когда моё состояние стабилизировалось, ко мне пришли строго выглядящие люди. Это были представители органов опеки. Я их и видеть не хотел, сами подумайте. Вполне известно, чего они ждали от меня. Я же от них – вообще ничего. Я переживал настоящий кошмар, от каких обычно хочется скорее проснуться. Правда заключалась в том, что этот кошмар происходил в реальности, а из неё уже некуда просыпаться.
Минуя всю эту бюрократию, скажу по-простому: моим опекуном стала старшая сестра мамы. Нет сомнений, она хороший человек. Со своими заморочками, куда без них. Мы жили дружно, как настоящая семья. Её сын, мой двоюродный брат, жил со своей семьёй где-то в Сибири. А муж ушёл на покой давным давно.
Пролетали годы, я ко всему привык и даже научился видеть что-то хорошее в этом мире. Даже тогда, когда вокруг бегали сверстники, не обделенные родительским воспитанием и любовью. Нет-нет, не подумайте, моя тётушка, к слову, Алиса Алексеевна, любила меня, и давала мне всё, что только могла. И я её любил. Но это… не совсем то. Другое.
Я умею ценить то, что люди делают для меня. Но похоже, внешне я это проявляю весьма слабо. Так уж получилось, что я скуп на эмоции. Если конкретнее, то чувство жалости и сострадания – точно не моя стезя. Очевидно, я могу похлопать по плечу и сказать что-то вроде «ну, ну, всё хорошо». Правда, выглядеть это будет совсем не искренне. Вместо подобных вещей у меня лучше получается найти решение той или иной проблемы (или хотя бы попытаться найти). И я всегда стараюсь смотреть на вещи с объективной точки зрения, непредвзято. Прагматик? Не знаю.
В общем, я рос обычным молодым человеком, насколько это возможно в моём положении. Жизнь дала под дых ещё на первых уровнях её прохождения. Я не сдался.
Судьба уготовила мне ещё один удар. К счастью, мне уже давно не восемь, так что я более-менее готов принять его.
Представьте: мне вот-вот должно исполниться двадцать лет. Я вырос, возмужал, обрёл нелепую щетину на лице. Тётушка Алиса не молодела, разумеется. Теперь я заботился