– Поговори с Арраном, Джорджи… поговори, пока мы здесь – и на пике мимолетной славы у плебса. У тебя легкий нрав, тебя все любят, и на тебе, в отличие от меня, нет клейма изменника. Он уступит тебе.
– Пробовал, – Хантли понял его с полуслова, – но он стоит на своем и не сдвинется с места. Он же ненавидит Битона лютой ненавистью.
– Да брось! Сдается мне, они дурят нас, эта парочка кузенов – кто бы ни пробился к власти, один из них всегда на коне. А ссорятся лишь для отвода глаз… Арран может ненавидеть Битона сколько угодно, но приложить руку к его гибели у него не хватит духу, кишка тонка. Поговори снова! А я тебе подыграю, Джорджи.
– То есть?
– Скажи Аррану, что я заключил союз с Дугласами – и ради того, чтоб вернуть Долину, готов забыть о кровной вражде.
– Что, в самом деле?!
– Раньше небо упадет в Ферт-о-Форт, – отвечал Босуэлл спокойно. – Так скажи ему, что Ангус непременно выдаст мне Битона, чтоб я увез его в Лондон к Генриху… ведь подозрения покойного короля в мою сторону весьма широко известны, не так ли? Скажи ему, что это дело ближайших дней…
– Он потребует доказательств.
– Он их получит. Я в самом деле договорюсь с Питтендрейком.
– Ты готов рискнуть головой?
– Ради того, чтоб Битон вернул мне Долину, раз этого до сих пор не сделал Арран – да. Арран струсит, узнав об этом – если он в самом деле передаст католического примаса Шотландии в руки сассенахам, как долго ему оставаться регентом? И тогда послушает тебя…
– И передаст Битона кому-то из лордов королевы – чтобы остаться в стороне!
– Вероятней всего.
– Патрик! – и Хантли вскочил со своего места, в восторге обнял кузена. – Королева тебе этого не забудет, клянусь!
– Да уж надеюсь, – с усмешкой отвечал тот.
Усмешка эта шевельнула что-то неназываемое в памяти Джорджа Гордона, он поколебался, но все-таки произнес – неожиданно для себя самого:
– Знаешь… давно хотел узнать у тебя… стало быть, те слухи, что ходили у нас, чего ради Джеймс взбеленился на тебя… всё правда?
Не вполне понятно было, что Хантли имеет в виду – измену государю или обольщение государыни.
– Ну, а сам-то как думаешь? – спросил в ответ Белокурый, уже не улыбаясь.
И Джордж Гордон Хантли, споткнувшись об этот пристальный, стальной взгляд, вдруг отчего-то почувствовал себя неловко и не смог дать себе ясного ответа, и с этим знанием о друге детства и родственнике ему предстояло жить остаток лет… но Джордж предпочел не усложнять отношения мелочами.
– Ладно, что бы там ни было прежде, Патрик, сейчас-то