Он встал.
– Ты уйдёшь? – спросила она.
– Много лет назад твой отец просил меня остаться в королевской гвардии, обещал сразу чин капитана. Я отказался. Мне нравится жить так, как я живу сейчас.
– Значит, я снова буду ждать, – девочка неожиданно прерывисто вздохнула. Улыбнулась. – Я тебя жду, Стрелок, с тех пор, как впервые увидела. Помнишь, ты обедал с нами. Иногда мне кажется, я жду тебя с той минуты, как родилась.
Стрелка будто кольнуло. «Жду с минуты, как родилась». Конечно, она сказала это нечаянно. Сама не поняла, что сказала… Но ведь тогда на перекрестке она и вправду ждала… и пришёл он.
– Только ты выкинь из головы глупую мысль, будто я влюблена в тебя. Когда я слышу, что ты пришёл, мне даже не хочется немедленно увидеть тебя. Просто я становлюсь… ну будто мячик, до звона наполненный праздником. На его поверхности играют весёлые радуги. И не надо мне бежать к тебе. Достаточно знать, что ты близко. – Она вдруг хмыкнула: – Забавно. Ты нанимаешься охранником, телохранителем, но на самом деле ни за кого не хочешь отвечать. Особенно за тех, кому нужен именно ты.
Принцесса повернулась к Стрелку спиной и ушла.
Глава третья
Писатель
Вечерний закат злой. С точки зрения физики именно в это время фиолетовый и синий цвета намного сильнее рассеиваются в атмосфере, потому на небе во всей палитре разливается красный от багряного до оранжевого. А красный – тревожный цвет, горячий, кровавый. К тому же, за день вместе с нагретыми потоками воздуха вверх вздымаются тонны пыли, наверняка они не добавляют свежести и нежности краскам заката. То восход румянит небеса как девичьи ланиты. А закат полыхает с яростью пожара. Блеском окровавленного кинжала, вспомнилось Стасу у Высоцкого: «Сверкал закат, как блеск клинка. Свою добычу смерть считала…» Впрямь, куда уж злее. Или как ещё у него… Кто-то злой и… та-та-та… веселясь, наугад мечет острые стрелы в воспалённый закат…
А колдуны на закате читают только чёрные, разрушающие заговоры.
Но одинаковых закатов нет и быть не может. Каждый неповторим, как папиллярные линии на кончиках пальцев – ведь атмосферные условия на этот час всегда разные. Потому небо, которым в эту минуту любовался Стас, было спокойным. Умиротворённым, даже. Лучи закатного солнца пронизывали разводья белых облаков, золотили их снизу.
Стас переменил позу, и плетёное кресло уютно скрипнуло под ним.
А смерть ведь тоже закат. Вот она – всегда ли злая? Не хочется признавать, но разум подсказывал: наверняка через несколько недель или месяцев он станет ждать смерть как благо. А если бы она пришла сегодня ночью? Без предупреждения, без неотвратимых страданий, после этого спокойного, примиряющего с действительностью заката. Это как? Хочет он для себя такого блага? Нет, рано. Болезнь ещё даёт отсрочку, и он хочет её использовать всю до последнего дня.
Хорошо, что Вера не дожила. Его милая, терпеливая Вера. Она не любила жаловаться. Бывало, приляжет днём, и видно,