Возле кладбища: одинаковые люди. Андрей Александрович Прокофьев

Оборудование работало в обычном режиме, сигнализационные табло показывали полный порядок, но Виктору было не до этого. Даже если бы он очнулся от громкого сигнала «авария», то исправляя ситуацию, он бы все равно думал только о своём странном и неожиданном сне.

      Аварии не было, и Виктор лишь поменял своё местонахождение, заменив самодельный топчан, на рабочее кресло за столом, затем закурил, понимая, что не может просто так выкинуть из головы обыкновенное сновидение. Но раз за разом старался сделать именно это, только не шло, что-то не связывалось. Новое резало на части голову, до этого ведь не было ничего подобного, но откуда?, но почему? Как всё это стало возможным? Почему он верит в это, может просто бред, может какой-то скрытый страх, взял и вылез наружу. Сделал своё дело, не спросив разрешения, но тогда от чего так сильно сжимается внутри и доказывает: что нет, всё не просто так, а напротив первый шаг – зацепка к новому, только обозначившемуся.

      Дальше Виктор напрасно напрягал память, пытаясь добиться того, чего не было на самом деле. Когда он видел что-то странное в поведении своей жены? Когда он мог задуматься, но сделал этого? Ничего не приходило в голову, лишь тикал на столе старенький будильник, да сильно, привычно гудело за дверью.

      «Нет смысла себя накручивать. Это всего лишь сон и не более того», а время на круглом циферблате подошло к шести утра.

      И зимнее утро никогда не торопится расстаться с ночью. От того темнота за большим окном виделась совсем непроглядной. На потолке, чуточку мигая, горела большая люминесцентная лампа, а Аня выглядела совершенно другой, нечаянно увиденной со стороны, благодаря этому куда более привлекательной. И пусть у неё никогда не было такого роскошного платья, пусть вымышленными казались соблазнительные серьги, с их безумным блеском. Но Виктору хотелось представлять её такой, несмотря на то, что кошмарный сон незаметно, но уверенно смешался с темнотой за окном. Вместе с ним исчез образ незнакомого соперника, пропал его возбужденный голос – осталась Аня. Стрелки же отмотали еще один круг, за ним еще один круг, и холодный воздух улицы окончательно похоронил не самый хороший временной отрезок.