Не отморозьте себе яйца, крикнул я им. В это время, к ним подъехал верхом какойто большой начальник из Кагула, окружённый собственной охраной. Ему быстро доложили обстановку, и он бесстрашно погнал коня в нашу сторону. Подойдя поближе. Он остановился, и все увидели на его плечах, золотые погоны полковника российской армии. Он громко спросил.
Почему, вы препятствуете полиции выполнять свои обязанности. Что вы хотите? Также он сказал, что за убитого солдата кто-то должен ответить. Выдайте мне того, кто стрелял, и я выполню вашу просьбу сейчас же. Голодных накормят и обеспечат продуктами до лета. Всем обещаю амнистию на месте. Всех отпустим по домам, к семьям. Народ заволновался, все понимали, что у нас нет никаких шансов. Это почётная сдача. Все смотрели на меня, и я решился. В это время, снегопад усилился, стал крепчать и мороз. Скоро будет буря. Возможно, последняя в этом году, успел подумать я. Затем наступит весна. Надо торопится.
Это я стрелял. Берите меня, но никого больше не трогайте. И ещё одно, мы требуем, чтоб к нам обращались по-людски, мы румыны, а не цыгане. Я, показал револьвер и отдал его полковнику.
Я сделаю обращение к жителям Бессарабии, по этому поводу. Обещаю.
У-уу зашипел народ.
У нас в Российской империи, живут более ста национальностей. У нас нет такой проблемы, продолжал полковник.
Не народ нас оскорбляет, а помещики и полицейские. Им объясните, сказал я.
Полицейские, скрутили мне руки, и повели в отделение полиции. Народ разошёлся по своим домам. Они понимали, что больше ничего не достигнут. Полицейские стали меня избивать. Умеют это делать сволочи, и синяков не оставят. Однако, у русского полковника, были другие планы на меня. Он понял, что меня не довезут до Кишинёва, и дал задание своим офицерам, забрать меня из полиции, и сопроводить живым в Кишинёв. Ему нужна была жертва, и он выбрал меня. Его люди, ещё по дороге объяснили мне, что нужно всю ответственность за восстание взять на себя, а он, потом избавит меня от казни. Суд в Кишинёве, вынес мне смертельный приговор. Месяц, сидел в камере смертников. Несколько раз в неделю, казнили смертников. Их крики до сих пор, в моих ушах. В полковника я не верил, русский, с чего это он будет меня от казни спасать? Однако, полковник сдержал слово. Вот поэтому я военных уважаю. После месяца отсидки в камере смертников, наказание заменили на десять лет Сибирской каторги. Сразу отправили меня по этапу в Сарухан, в дальнем конце Сибири. Самая тяжёлая тюрьма для политзаключённых. Я, сидел тогда вместе с революционерами, которые боролись с царизмом. Многому у них научился. Умные ребята.