Комиссары. 1917—1942 гг.. Юрий Арзамаскин

началом войны появился новый авторитетный центр принятия решений – Ставка Верховного главнокомандующего. Николай II хотел взять на себя обязанности главнокомандующего, но под давлением семьи временно отказался от этой идеи, так как его авторитет не должен был пострадать из-за возможных неудач в войне. Ставка, принимая ответственность за ход военных действий, получала право во многих случаях принимать самостоятельные решения. Например, в 1915 г. начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал Н.Н. Янушкевич отменил решение царя о посылке дивизии в Персию[7]. Такое положение тяготило Николая II и его семью.

      24 июля 1915 г. на заседании Совета министров был поставлен вопрос о недееспособности Ставки по причине военных неудач русской армии. В августе Верховный главнокомандующий великий князь Николай Николаевич был отправлен в отставку, а его место занял царь. Роль «связующего звена» между Ставкой в Могилеве и правительством в Петрограде выполняла императрица Александра Федоровна, которая вела прием министров, предлагала Николаю II кадровые решения по ключевым представителям государственной власти.

      В такой ситуации император оказывался все в большей зависимости от своего ближайшего окружения, где первое слово принадлежало императрице. Это вызывало резкое раздражение не только в органах власти, но даже у родственников Николая II. «В ней все зло, – считал великий князь Николай Николаевич. – Посадить бы ее в монастырь, и все бы пошло по иному, и государь стал бы иным. А так приведет она всех к гибели»[8].

      Председатель Государственной думы М.В. Родзянко по этому поводу писал: «Невероятно быстрая и ничем не вызванная перемена и перестановка министров получила характер системы и членом Государственной думы Пуришкевичем с кафедры громко была метко охарактеризована „министерской чехардой“. Ясно, что быстрая перемена глав ведомств наносила непоправимый ущерб планомерному течению дел, внося в работу ведомств сумбур, что могло быть выгодно только нашим врагам. В прочность и долговечность наших министров никто не верил, да не верили и они сами в себя»[9].

      За два года войны сменились четыре председателя Совета министров (И.Л. Горемыкин, Б.В. Штюрмер, А. Трепов, Н.Д. Голицын); шесть министров внутренних дел. Правительственный кризис все больше расшатывал государственный аппарат, являвшийся наряду с армией важной опорой самодержавия.

      В такой ситуации предчувствие скорой смены политического режима стало обсуждаемой темой в обществе. Оценивая ее, великий князь Александр Михайлович 1 февраля 1917 г. писал императору: «Правительство есть сегодня тот орган, который подготовляет революцию, – народ ее не хочет, но правительство употребляет все возможные меры, чтобы сделать как можно больше недовольных, и вполне в этом успевает. Мы присутствуем при небывалом зрелище революции сверху, а не снизу»[10].

      27 февраля премьер-министр князь Н.Д. Голицын обращается