– Знаете, что ваш опять учудил? Разбил горшок на крыльце! Мы, конечно, уже все убрали, но на камерах-то видно, – мужчина постучал ручкой по распечатанным снимкам. – Все видно! – повторил он, переводя взгляд на Филипа.
– Такого больше не повторится! – честно сказала мисс Торо. Она знала, что такого не будет. Будет что-нибудь другое. Каждый раз Филип выкидывал новую проказу. – Я вам обещаю!
– Кого вы пытаетесь водить за нос, мисс Торо? Я прекрасно знаю, что этот негодник вот уже целый учебный год регулярно приходит в мой кабинет! Думаете, я не помню?
И без того суровое лицо директора стало еще тяжелее и темнее. Он поправил огромной рукой галстук. Широкие плечи грузной тенью падали на Филипа и мисс Торо. Даже когда улыбался, директор выглядел устрашающе. Многие дети его побаивались, от того и не делали ничего плохого. А Филип словно специально пытался угодить в кабинет директора. Страшный мужчина с постоянно серьезным видом подходил только лишь для запугивания детей. Хотя не сказать, что он не любил свою работу. Облагораживание школы – его заслуга. Просто вид у него был… слегка неподходящий. Кем он был до Джянховета остается только гадать, и, чтобы не поддаваться первому впечатлению и не опираться на внешний вид, все закрывали на это глаза. Что было «до» – неважно. Важно то, что «сейчас».
– Понимаете, дети такие непослушные. Им хочется приключений. Они смотрят фильмы, читают и видят насыщенную опасностями жизнь. Я, конечно, понимаю, что вести себя деструктивно в отношении общества и порядка не есть хорошо, и ни в коем случае их не оправдываю, но ведь и их понять можно.
– Можно-то можно, – мужчина покивал головой с густыми черными волосами, – а надо ли, если они нас не понимают?
– Конечно надо! – мисс Торо поддалась вперед. – Мы же подаем им пример! Если мы не проявим себя с лучшей стороны, то чего ждать от них?
– С лучшей? – переспросил директор, смотря на учительницу. – Мне кажется, для них мы лишь дураки, которые ведутся на их врожденную детскую способность вызывать чувство жалости.
Мисс