Мы очень надеемся, что чем больше людей проникнутся пониманием, что животное в доме – это настоящая радость, тем больше людей станут такими счастливыми обладателями пушистого анти-стресса. А ведь именно это и есть цель нашего конкурса – повлиять на человечное отношения к животным, прежде всего – к своим собственным. Тогда у зоозащиты останется гораздо меньше дел!
Желаем вам приятного чтения!
Лавровый венок. Рассказы
Первое место: Диана Федорович. «Жить одному»
Жить одному просто отлично. Вос-хи-ти-тель-но.
Но однажды появился он. Он был упрям. Наверное, я никогда не встречал в своей жизни более упрямого человека, чем этот. Такой длинный, тонкий, тихий человек. Очень упрямый. Я именно таким его и запомнил.
С самого первого дня я его назвал Высоким Человеком – он был просто невероятно велик, пусть и тонок. Я лично видел, как лбом он задевал стекляшки, повисшие под потолком, как при этом глупо охал и потирал лоб.
– Нужно будет купить новую люстру, – говорил он и тут же забывал о своих же словах.
Он вообще был очень странным. Он одевался в темные одежды. Заглянешь, например, в карманы пальто и пропадешь в них – такими глубокими казались карманы, хотя из них всегда пахло чем-то очень вкусным. Кажется, сухарями – я видел, как Высокий Человек на прогулке доставал и грыз твердую, как камень, горбушку. Порой он пытался угостить меня, но я не доверял ни Высокому Человеку, ни его темным, бездонным карманам. Ни разу я не брал сухарей с тонких, бледных рук Высокого Человека.
Он был тихим. Очень тихим. Когда Высокий Человек сидел за своим столом и писал, в комнате было слышно только тиканье старых пыльных часов. Изредка, летом, в открытое окно залетала муха. Она летала по комнате, садилась на книги, на потрескавшиеся рамы картин, на циферблат часов и жужжала, пела о цветущем за окнами лете. Когда мне это надоедало, я ее ловил, и в комнате снова становилось тихо. Только тиканье часов и редкие вздохи Высокого Человека.
Да, Дом его был таким же странным. Я навсегда запомнил тот день, когда Высокий Человек меня, злого и упирающегося, привел в свое жилище.
– Это мой дом, – улыбнулся он, снимая свое темное пальто. – Теперь и ты тут будешь жить…
С самого первого дня я понял, что Дом этот не просто бездушная рухлядь, а что-то живое – такое же живое, как я. Скрипящие половицы, цветущая на подоконниках герань, летающая в воздухе пыль, ворчливые шкафы и эти паршивые, просто отвратительные часы… Весь Дом был живым, и он был таким же,